Я порывисто вздохнула, подставляя шею под неторопливые поцелуи, ощущая, как будто зыбкий несмелый свет поднимается по лопаткам едва ощутимым прикосновением, пенится на загривке и топит в себе с головой, не оставляя шанса.

Всё нормально, я нормальная, я могу перестать представлять на своём месте ту, с кем он провёл минувшую ночь. Я могу не чувствовать от этих поцелуев ничего, как раньше. Только надо решительно прекращать царапать простынь.

Нас прервала настойчивая вибрация телефона на тумбочке где-то сбоку. Мучитель, с досадливым вздохом оторвавшись от меня, потянулся за трубкой. И едва только на неё взглянул, выражение лица у него сделалось совершенно кислое.

– Да? Ну что ты, сейчас я совершенно свободен, конечно, могу говорить. – Он зажал трубку между щекой и плечом, выбираясь из постели.

Я притихла, запутавшись в простынях, потому что ланкмиллерские интонации показались мне отчётливо издевательскими. Он не стал бы с бизнес-партнёрами болтать в таком духе, просто потому что не был идиотом, несмотря на все другие свои недостатки.

– Поздравляю с отличным контрактом, – послышалось в трубке. – А ты большой прохвост, весь в отца. Ведь клиент был почти у меня на крючке, увёл прямо из-под носа.

С той стороны ему ответили в том же духе. Голос был женский, и спустя пару секунд я даже узнала его: Амалия. В чём-то я даже понимала Кэри. Она была из тех людей, которые строят глазки тебе в лицо, откровенно мечтая отвернуть голову как-нибудь по-тихому, нож под рёбра вогнать так, чтобы ты не заметил раньше, чем нужно. Прекрасно знают, что это видно, и всё равно продолжают улыбаться. В честь чего это у них, интересно, утренний обмен любезностями?

– И что, ты звонишь поздравить меня с выгодным контрактом? И только-то? Щедро, для такой занятой женщины, – Ланкмиллер фыркнул.

– Да, просто звоню поздравить с контрактом. – Это была ложь, обнажённая, как лезвие ножа. Ложь, которая, судя по голосу, доставляла ей уйму удовольствия. – И заодно напомнить, чтобы ты следил внимательно за всеми другими своими контрактами. Например, со «Змеиным зубом».

У неё был низкий грудной голос – засахаренный мёд. Она любила бесить Ланкмиллера. Видимо, он раньше как-то забавно на это вёлся. Сейчас её рядом не было, и она не могла видеть, как почернели его глаза. Но наверняка она превосходно себе это представляла.

– Наши отношения со «Змеиным зубом» прекрасны, как никогда, – в голосе появилось ощутимое напряжение. Господи, она так быстро его поддела, того, кто казался мне совершенно невозмутимым.

Легче сойти с ума, чем отыскать у таких, как Ланкмиллер, болевые точки. Но всё было проще в их ситуации. Она и есть его болевая точка.

– Да? А вот мне кажется, что личный конфликт с одним из акционеров не сделает их ещё более прекрасными. Ты подумай над моим предложением, так, на всякий случай. – Она мурлыкала в трубку, наслаждаясь звуками собственного голоса, и выходило это почти эротично. – А то кто знает… может, придётся соглашаться на куда менее выгодные условия.

Я прекрасно понимала это ланкмиллерское выражение лица, будто случайно проглотил что-то заплесневелое. Реплики у Амалии были основательно потасканные. Она специально выбирала слова так, чтобы вся беседа выглядела дешёвым фарсом, к которому и прикасаться мерзко, не то что участвовать. Кэри замер, получив очередной виртуозный удар под дых, он думал, как на него ответить, не потеряв лицо.

«Пожелай хорошего дня ей», – подсказала одними губами. С обнаглевшими посетителями в кафе работало безотказно.

– Хорошего тебе дня, – сладко улыбнулся Ланкмиллер и повесил наконец трубку.

Я с трудом перевела дух, будто тоже подверглась только что моральной экзекуции. Мы ещё некоторое время сидели совершенно молча, пока тиканье настенных часов, оставшееся единственным звуком в комнате, не стало давить на психику.

– А так всё прекрасно начиналось… – досадливо буркнул наконец мучитель, исчезая за дверью ванной.

– У вас что… было, ну… – Бурный роман, оставленный в прошлом, стал самой первой моей догадкой, озвучить которую я так и не посмела. Ланкмиллер и так был в тихой и страшной ярости, так что шансы нарваться на комплименты и ласковости от него был критически высок. Но он и так это понял, без моих слов.

– Что? Нет, – мучитель мгновенно вновь возник на пороге спальни, и эта смесь недоумения и отвращения на его лице отчётливо говорила, что он не врёт. – Кику, милая, как это вообще пришло тебе в голову?

– Столько страсти в вашем общении, что сложно поверить твоим словам, – я не удержалась от ехидства в его сторону, хотя знала, чем это чревато.

К тому же Амалия не выглядела сильно старше Кэри, ей и было-то, может, слегка за тридцать. Ланкмиллер проворчал что-то вроде «ещё одна» и скрылся в ванной.

– «Змеиный зуб», значит, да? – Оставшись в одиночестве, я потихоньку сползла с кровати.

Настроение шутить улетучилось, и я становилась тем мрачнее, чем дольше обдумывала этот разговор. Что за дела у него со «Змеиным зубом»? Что вообще у них может быть общего, кроме необычайной и преданной любви к человеческому рабству? Перевозки, скорее всего, ведь ланкмиллерская компания занимается и ими тоже. Впрочем, не удивлюсь, если Кэри и в число владельцев входит, скромно, процентов на пять-семь, может, даже меньше, иначе б не переживал так из-за контрактов.

Чёрт возьми, ну почему он у меня такой мерзкий? Зачем ему обязательно связываться с этим проклятым «зубом»? Хотя, конечно, это я глупенькая. Кто в здравом уме откажется от такого покровителя? Ведь они почти что владеют миром.

Кэри появился из ванной, снова прилизанный и выбритый, принялся одеваться. Свесив голову вниз с кровати, я меланхолично наблюдала за ним, прежде чем наконец вновь решилась спросить:

– Чего она вообще хотела от тебя?

Даже несмотря на весь фарс, это был разговор, полный загадок, из которого я мало что поняла.

– Если коротко и ёмко, она хочет мой бизнес. Весь. Ей мало одного «Шиффбау». А если хочешь в деталях, почему бы тебе не уточнить у неё самой?

Я уже открыла рот, чтобы спросить, как он вообще себе это представляет, но, набрав в грудь воздуха, просто выдохнула его вместе с десятком других глупых вопросов. Это была дежурная фраза-отмазка, которую не полагалось принимать всерьёз.

– И то, что ты сказал ей, – неправда? – тихо поинтересовалась я, приземляясь на подоконник. – Твои отношения со «Змеиным зубом» не прекрасны?

– Были прекрасны. И я не думаю, что моё маленькое дельце собирается их испортить. А вот Амалия может. – Он, кажется, сдержал пару основательных проклятий, которые должны были последовать за этим именем. Зря, наверное, ведь за два года работы в бордель-кафе мой слух привык к довольно грязным ругательствам, я и сама охотно пользовала некоторые из них. – Тебе это вообще не нужно, у тебя здесь совсем другая задача, и ты о ней превосходно осведомлена.