— Вы должны мне деньги.

— В каком это смысле?

— Ну, сегодня суббота. У меня, как вы помните, школа иностранных языков, средства из которой идут на содержание Феньки.

Услышала тяжелый вздох и нерадостное:

— Марита, давай сейчас не будем поднимать эту тему.

— А когда будем? Нам все равно придется поговорить.

— Не сейчас, — отозвался герцог.

Я поджала губы и повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину. Мне казалось, он зол или раздражен, но муж внимательно разглядывал мою грудь. Или пиявку? Или все-таки грудь? Или пиявку?

— Ваша светлость, — окликнула его.

— Да?

— У вас такой задумчивый взгляд.

Ричард оторвался от созерцания моей груди (или пиявки?) и посмотрел мне в глаза.

— Кажется, я ошибся, — вздохнул он.

Я удивленно приподняла брови:

— В чем?

На секунду промелькнула надежда, что он скажет что-то вроде: «Простите, мне не стоило запрещать вам участвовать в гонке». Но он сказал с явным неудовольствием:

— Кажется, это вовсе не Марита, а самый настоящий Марит.

Когда до меня дошел смысл его слов, я поджала губы, чтобы скрыть улыбку.

— Думаете? Мне казалось, у пиявок нет определенного пола.

— У этого точно есть, — проворчал герцог.

Он перевернулся на спину и заложил руки за голову, при этом его пиявка так и осталась болтаться на своих присосках. Рукава рубашки слегка натянулись, давая возможность насладиться видом его не сильно проступающих, но все же крепких мышц.

— Вы помните нашу свадьбу, ваша светлость? — спросила я, нарушив молчание.

Ричард как-то странно покосился на меня.

— Она была недавно, неприлично было бы ее забыть, — сказал он осторожно.

— А мои клятвы помните?

— Это какая-то проверка, герцогиня? — попытался отшутиться Ричард. — Если так, то вы рано начали обвивать веревку вокруг моей шеи.

Чтобы посмотреть ему в глаза, пришлось закинуть голову и вдавить затылок в подушку. Думаю, выглядела я забавно, но вопрос повторила настойчиво:

— Так ты помнишь мои клятвы?

— Опосредованно, — туманно отозвался муж, непонимающе глядя на меня и ожидая пояснений.

Я вздохнула. Перевела взгляд на потолок. Хотелось сесть и вести диалог, как приличный человек, но я боялась шевелиться из-за пиявок.

— Понимаю, из меня не получилось хорошей жены, — грустно улыбнулась супругу. — Хозяйка в вашем замке из меня ужасная. С первой брачной ночью тоже как-то не заладилось. Ну и… про то, сколько хлопот я вам доставила с этим ранением, напоминать не стоит.

— Марита, не надо. — Заметила, как герцог покачал головой.

— Нет, Ричард, надо. Ты не хочешь поднимать эту тему, но я все равно буду говорить, потому что когда-то перед Богом в храме поклялась делиться со своим мужем мыслями, надеждами и мечтами.

— Насколько я помню, там была еще фраза «если он того захочет», — попытался отвертеться герцог.

— Я все равно продолжу летать, — сказала твердо, проигнорировав его реплику.

— Марита…

— Не знаю, какие там у тебя отношения с Карой, — поспешно перебила, не дав ему договорить, — но мы с Фенькой просто не можем без неба. И я ни за что никогда в жизни не буду сидеть в четырех стенах. Ты волен меня отправить на край света, хоть в пустыню к уркам, я все равно найду Феньку и вернусь на гонки.

Выговорившись, украдкой выдохнула. Боже, как же тяжело было сдерживать возмущение все это время!

— Марита, я вовсе не хотел отбирать у тебя Феньку, — сказал Ричард, и в его голосе явственно послышалось напряжение. — Не знаю, за кого ты меня принимаешь, но мне прекрасно известно, что у дракона нельзя забирать наездника.

Я вновь вдавила затылок в подушку, только ради того, чтобы удивленно взглянуть на мужа.

— Ты не знала об этом? — правильно истолковал мой взгляд мужчина.

Я покачала головой.

— Наездник может жить без дракона. С трудом, но может. Дракон без наездника — нет. Если вас разделить, рано или поздно связь оборвется, и Фенька просто умрет от тоски по тебе. — Герцог помолчал мгновение, а затем добавил немного тише: — Я не убийца, Марита.

Эти слова, наверное, должны были стать бальзамом для моей души. Но они не стали.

Я перевела взгляд за окно, посмотрела на ясное небо практически без единого облачка, представила, как мы с Фенькой окажемся там совсем одни, и грустно вздохнула:

— Ты выделишь мне какой-то день, когда я смогу летать, да?

Ричард недовольно сказал:

— Я не знаю. Именно поэтому сейчас не время об этом говорить.

— Мне этого мало, — возразила я, не собираясь откладывать разговор на неопределенный срок. — И что будет с Фенькой, когда я снимусь с гонок? Где он станет жить?

— Мы найдем ему место.

— Какое? — уточнила расстроенно. — В лесу? Чтобы рано или поздно на него кто-нибудь наткнулся? Ты хочешь, чтобы его убили?

— Марита…

— Или, может быть, намного проще посадить Феньку на цепь и навсегда запереть в какой-нибудь пещере?

Мой голос звучал совсем не зло, лишь раздосадованно. Я ляпнула это от обиды на несправедливость и совсем не подумала о последствиях.

— Что ты сказала? — обманчиво спокойно спросил Ричард.

— Просто предположила один из вариантов, — пробормотала поспешно. — Не бери в голову.

Но он уже взял. И метаться или отнекиваться было поздно.

— Ты ее видела. — Ричард не спрашивал, он все прекрасно понял.

Только вот… кого — ее?

— Марита, тебе не кажется, что если дракона посадили на цепь, то для этого имелись причины? — с явной злостью спросил муж.

Ах вот оно что. Этот дракон тоже девочка. Надо же.

— Да. Например, контрабанда, — не смутилась я. Вины за мной нет, ничего плохого я не сделала, поэтому и стыдиться мне нечего.

— Контрабанда чего?

— Драконьей шкуры.

Ричард раздраженно вздохнул. От меня не укрылось, как сильно он стиснул кулаки. А затем возмущенно сказал:

— И ведь когда-то мне казалось, что самой большой моей проблемой с супругой будет ее флирт с незнакомыми мужчинами!

Я непонимающе нахмурилась, открыла рот, чтобы напомнить ему: «Нет у меня никаких любовников!» Но тут вспомнила нашу встречу с Тимом Донгом в Буклоне и смущенно потупилась.

Кажется, я сама себя загнала в ловушку.

— Это твой дракон? — решила вернуться к насущной теме.