– С чего вы это взяли? – усомнилась детектив.

– С того, что Ада Константиновна деток называла всякими обидными словами, самым приличным из них было – слюнявчик. А большую часть её слов о детках у меня лично язык не поворачивается повторить.

– Понятно. Что ж, извините, что потревожила вас.

– Ой! – спохватилась хозяйка. – Я мало того, что ничем не помогла вам, так ещё и чаю не предложила. Может, сейчас попьёте? – её васильковые глаза смотрели на Мирославу просительно.

– Спасибо, – невольно улыбнулась Мирослава, – но сейчас я очень спешу. Как-нибудь в другой раз.

– Все так говорят, – со вздохом отмахнулась Вероника, – а потом пропадают с горизонта и больше не возвращаются.

– Что-то вы слишком пессимистично настроены для столь очаровательной женщины и счастливой мамы.

– Ой, и правда, что это я, – рассмеялась женщина, – точно капусту квасить собралась. – Так с улыбкой на губах она и проводила детектива.

Разговаривать с Измаиловым Мирослава не собиралась. Пытать его о том, были ли у них с Адой Константиновной дети, показалось ей бессмысленным. Рожать от шофёра, да ещё тайно, Рудневой не имело смысла.

Но в «Продуктовую лавку» она всё-таки заехала, чтобы посмотреть на Анатолия Ивановича. За прилавком она увидела довольно высокого, но оплывшего блондина. «Вероятно, Измаилов раздобрел от сытой и бесперспективной жизни», – подумала она. Чтобы не уходить из лавки с пустыми руками, Мирослава купила коробку конфет «Птичье молоко», полкило галет «Вёрсты» и две бутылки газированной «Волжанки». Воду без газа она не любила, хотя и знала, что лучше пить негазированную.

Конфеты предназначались бабушке Ксении Моравской, а галеты они с Морисом любили грызть с несладким чаем. Мирослава надеялась, что и Данила не откажется составить им компанию.

Хотя друг детства Мирославы Шура Наполеонов в таких случаях всегда восклицал:

– Вы хоть убейте меня, но я не понимаю, как можно грызть пресные печенья, запивая их несладким крепким чаем.

Но детективы в ответ только посмеивались над другом-сладкоежкой.

Когда Волгина уже собралась уходить, из боковой двери выплыла матрона весом килограммов в сто двадцать. Её рыжие волосы выбились из-под шляпки зелёного цвета, которая абсолютно не шла к её конопатому лицу.

– Как идёт торговля, милый? – пропела она оперным басом.

– Всё хорошо, дорогая, – ответил Измаилов, успевший нацепить на постное лицо улыбку.

Мирослава поспешила покинуть воркующих голубков. Оказавшись на улице, она посмотрела на часы и передумала сразу же возвращаться в гостиницу. Она подумала, что время ещё раннее и стоит попробовать встретиться с нотариусом Рудневой. Даже если он не откроет перед ней все карты, она вполне может выяснить некоторые детали. Например, по словам Рогачёва, Белоногов забыл в машине важные документы и выходил за ними. То есть вполне мог что-то видеть или слышать, но не потрудился сообщить об этом полиции.

Забравшись на водительское сиденье, Мирослава пристегнулась. Хоть местность, можно сказать, сельская, но не зря говорится в народе, что «бережёного бог бережёт». Она опустила стекло, и ветерок тотчас внёс в салон бодрящие ароматы разнотравья и молодой листвы. Не спеша она тронула свою «Волгу» с места.

В конторе Белоногова не было ни души, даже его помощник Андриан Кириллович Окаров отсутствовал. Правда, если соблюдать точность, одна душа в приёмной всё-таки была. Юная особа стояла у окна и самозабвенно полировала собственные ногти. На вошедшую в помещение Мирославу она не обратила ни малейшего внимания. И той только оставалось гадать, является ли девушка секретарём нотариуса или просто залетела сюда случайно, как птичка в открытое окно. Тем более что сама девушка очень походила на диковинную птичку. Вместо волос у неё на голове торчали разноцветные пёрышки. Одежда своим клинообразным кроем и расцветкой тоже напоминала перья прилетевшей из дальних стран птицы. Мирослава вошла и направилась к двери в кабинет нотариуса.

– Ой, а вы к кому? – только тут блестящие карие глазки устремились в сторону Мирославы.

– Мне нужен Илья Артемьевич Белоногов, – ответила Волгина.

Девушка снова ойкнула и на этот раз даже развела руками, ответ её умилил Мирославу.

– А Андриана Кирилловича нет. Он уехал по поручению своего начальника.

«То ли со слухом у неё не всё в порядке, то ли с мозгами», – вздохнула про себя Мирослава, а вслух проговорила:

– Мне господин Окаров и не нужен. Я пришла как раз к его начальнику. Белоногов, надеюсь, на месте?

– Куда же он денется, – ответила девушка и снова принялась полировать свои ногти.

– Так доложите ему, что к нему пришла детектив Мирослава Волгина.

Эти слова не произвели на девушку должного впечатления.

– Я что, нанималась, что ли, докладывать ему обо всех, кто его домогается, – пробормотала она недовольно.

– Простите, – проговорила Мирослава удивлённо, – разве не в этом заключается ваша работа?

– Нет, – девушка по-птичьи склонила голову набок и, видя недоумённый взгляд Мирославы, снизошла для объяснения: – Я тут убираю!

– Убираете?! – Мирослава посмотрела на ногти девицы.

– Ну да, полы мою, пыль вытираю, и уж поверьте, это моя заслуга, что господа тут по уши грязью не заросли. Мне уже надо бежать, я и так пропустила начало лекции. А всё Симка: ах, Ларочка, ах, солнышко, – передразнила она писклявым голосом неведомую Симу, – побудь тут, пожалуйста, пока Окаров не вернётся, а то у меня брат рожает!

– Брат рожает? – машинально повторила Мирослава.

– Ну да, взяли моду рожать с мужьями. А между прочим, сноха у Симки девушка крепкая, брат же, наоборот, хрупкий, как нарцисс, и ранимый. Он уже там раз десять в обморок упал. Я говорила им, чтобы вообще его в роддом не брали. Пусть бы дома сидел и переживал. Так нет же, потащили парня с собой.

– А Сима зачем пошла с ними? – вырвалось у Мирославы.

– Как зачем? – искренне удивилась её недогадливости девушка. – Сноха же рожает! А кто брата Симкиного в чувство будет приводить и утешать?

– Понятно. Так я войду к Белоногову?

– Идите, – милостиво разрешила девушка-птичка, – всё равно, наверное, этот пень замшелый от безделья мается. – И она с удвоенной силой взялась за полировку своих ногтей.

Мирослава постучала в дверь и, услышав:

– Войдите, – открыла её и шагнула в кабинет.

За письменным столом сидел представительный, ещё совсем не старый мужчина, нисколько не напоминающий замшелый пень. Его тёмно-серые, широко расставленные глаза посмотрели на Мирославу вопросительно и дружелюбно одновременно.

– Здравствуйте, Илья Артемьевич! Я частный детектив Мирослава Волгина. Бабушка Ксении Моравской Фаина Никаноровна Караваева заключила договор с нашим агентством, и теперь мы ведём расследование параллельно с полицией.