– О! Ух ты! И это? Ну надо же!

Он уставился в меню, а официантка взглянула на меня и глазами предложила следовать за собой.

Я, уже ничему не удивляясь, встала из-за стола и шагнула за официанткой. Сарычев так увлекся меню, что не заметил моего исчезновения.

Мы вышли из комнаты, немного прошли по коридору, остановились перед неплотно закрытой дверью.

– Сюда, что ли? – спросила я официантку, но мне никто не ответил.

Я оглянулась и с удивлением поняла, что рядом со мной никого нет, официантка исчезла.

Мне ничего не оставалось, как толкнуть полуоткрытую дверь и войти внутрь.

Я оказалась в небольшой комнате, обставленной в восточном стиле. Здесь было несколько расписных лаковых шкафчиков, низенькие диванчики и кресла. В глубине комнаты, напротив двери, стоял черный лакированный стол с инкрустацией. За ним, в таком же лаковом кресле, сидела темноволосая женщина в черном шелковом халате, расписанном красными иероглифами. За спиной у нее висели странные полотнища черного шелка. Приглядевшись к ним, я поняла, что они изображают паутину, в центре которой сидела хозяйка кабинета.

И только теперь я узнала ее.

Это была та самая женщина, которую я подвезла белой ночью три года назад.

– Здравствуй, Алтын! – проговорила я, стараясь не показать удивления и робости.

– Здравствуй, Яна! – ответила женщина.

Надо же, она знает, как меня зовут! Причем не назвала меня ненавистным полным именем!

– Разумеется, знаю, – проговорила Алтын.

Что, я произнесла свои мысли вслух? Нет, не может быть! Неужели я разговариваю сама с собой?

– Да нет, просто у тебя эта мысль была написана на лице большими буквами.

Ну вот, опять она читает у меня в голове!

Алтын рассмеялась – видно, я и правда очень смешно выглядела.

Смех у нее был странный и немного пугающий – резкий, короткий, хрипловатый.

Она перестала смеяться, посерьезнела и спросила:

– Чем тебе помочь? Я помню, что в долгу перед тобой, и я свои долги всегда отдаю.

Я замешкалась с ответом, и она продолжила:

– Тот человек, тот мужчина, который пришел с тобой… что тебя с ним связывает?

– Ничего! – первым делом выпалила я, но тут же смущенно добавила: – Ну, то есть… я пока сама не знаю… и, вообще, долго объяснять, и времени нет!

– Понятно. – Алтын взглянула на меня своим проницательным взглядом. – Его разыскивают за убийство жены, а ты знаешь – я не люблю тех, кто убивает женщин. Очень не люблю.

– Он ее не убивал! – выпалила я с горячностью, которая меня саму удивила.

Хотя я же твердо верю, что Сарычев – не убийца.

– Вот как? – Алтын долгую минуту смотрела на меня, затем кивнула. – Ты ему веришь? У тебя наверняка есть для этого причины. Значит, я тоже поверю. Чем тебе помочь?

– Ты можешь помочь мне проникнуть в городской Комитет по строительству?

– Ничего нет проще. Но зачем тебе это?

– Я думаю, там работает тот, кто убил его жену. Или, по крайней мере, что-то знает о ее убийстве. И мне очень нужно с ним поговорить. Очень нужно!

– Ничего нет проще, – повторила она. – У меня – кадровое агентство, я подбираю персонал для многих фирм и организаций. В том числе и для государственных учреждений. Так что могу тебя туда отправить. Только персонал я подбираю специфический – не бухгалтеров и программистов. Ты пойдешь работать уборщицей?

– А почему нет? – Я пожала плечами.

Алтын внимательно оглядела меня и добавила:

– Конечно, сначала тебе придется немного поработать над своей внешностью…

Я снова согласно кивнула.

– И вот еще мне бы машину… на время, конечно, можно самую дешевую, я потом верну, конечно. А то моя сейчас в полиции, а без колес, сама понимаешь…

– Нет проблем!

– Спасибо тебе!

– Теперь мы с тобой в расчете, – сказала Алтын, – но колечко оставь на память.

Потом она хлопнула в ладоши, и появилась официантка, которая отвела меня в небольшую комнатку с большим, в рост, зеркалом и выдала джинсы с вышитыми ярко-алыми розами по бокам, футболку и яркий свободный свитер. Вещи были дешевые, наверняка с рынка, но новые и чистые.

– На голову повяжешь платок, чтобы волосы скрыть, а макияж сама наведешь? – Она выдвинула ящик столика с зеркалом, где было полно всяких тюбиков и коробочек.

– Легко! – ответила я, сильно подвела глаза, зачернила брови и намазала лицо темным тональным кремом.

Через несколько минут я вернулась в комнату, где меня ждал Сарычев.

То есть он не столько ждал меня, сколько на всю катушку наслаждался жизнью.

Стол перед ним был заставлен тарелками и плошками, лицо лоснилось от удовольствия. Не подумаешь, что это – человек, находящийся в розыске за убийство жены.

– Здесь удивительно вкусно готовят! Ты должна все это попробовать! – проговорил он с набитым ртом.

И повернулся ко мне и едва не подавился.

– Что ты с собой сделала? – прохрипел он. – Тебя в таком виде просто не узнать!

– Не нравлюсь, – констатировала я, – но ничего не поделаешь, придется тебе принимать меня такой. А поем я как-нибудь в другой раз… сейчас нам пора идти.

– Хотя бы эту долму попробуй! Просто пальчики оближешь!

– Говорю тебе, нам правда пора идти! Ты не забыл, какие у нас проблемы?

– Да как же, забудешь их… – проговорил он, с сожалением оглядывая стол.

Он поднялся, шагнул к двери и повторил:

– Надо же, как здесь готовят! Непременно нужно будет сюда еще раз зайти!

Я не стала расстраивать его, не сказала, что вряд ли в следующий раз его обслужат так же хорошо, как сегодня. Скорее всего, его вообще не пустят.

У выхода из кафе нас дожидался смуглый парень, который молча сунул мне ключи и документы на машину.

Это была довольно старая серая «Хонда». И на этом спасибо, Алтын!

Всю дорогу Сарычев вертелся и косил глазами на меня, потом покачивал головой и усмехался про себя.

– Слушай, – не выдержала я, – ну знаю, что ужасно выгляжу, так ведь это для дела же!

– Ну да, ну да… – Он едва сдерживал смех.

– И незачем фыркать и хрюкать!

Что-то он не вовремя развеселился, забыл, видно, что ему срок грозит нешуточный за убийство жены. Ну хоть не такой квелый стал, вышел из депрессии.

Мы подъехали к зданию, где находился Комитет по городскому строительству.

Здание впечатляло – какой-то старый дворец, отлично отреставрированный (еще бы!). На стоянку так просто было не проехать, охранник в прозрачной будке уже бросил на нашу недорогую машину подозрительный взгляд.