3

Ливень утих, но путники шли по лесу, втянув в плечи мокрые головы и поводя озябшими плечами. Зрение вернулось, хотя перед глазами у Глеба и его спутников все еще маячила желтая пелена.

– Лагин, – окликнул ученого мужа Глеб.

– Чего?

– У тебя еще осталась эта дрянь?

– Ты про настой крылогрива?

– Да.

– Есть еще одна мензура. Ты хочешь, чтобы я ее выбросил?

– Нет. Но не швыряй его на землю, пока я не скажу. Идет?

– Идет, – кивнул Лагин.

Прошка принялся насвистывать какую-то песенку, и Глеб, не оглядываясь, буркнул:

– Щас волколак тебе свистнет.

Свист мгновенно утих.

Несколько секунд мальчонка прошагал молча, после чего не выдержал и сказал:

– А все ж таки здорово, что волколаки нас не сожрали. Кабы не ты, Диона…

– Я тут ни при чем, – отозвалась Диона. – Благодари за все Глеба. Это он разделался с волколаками.

– Да, но твои глазища на ладонях…

– Забудь о них. Я сама не знаю, видела ли я что-нибудь или все это выдумала.

Прошка поежился и осторожно вымолвил:

– Ежели выдумала, то выдумала верно. Выдумывай и дальше.

– Ты замолчишь, болтун? – сухо осведомился Глеб, которого благодарные речи Прошки задели за живое.

– Да. Прости.

И Прошка замолчал. Несколько минут шли в тишине, прислушиваясь к звукам леса. Вдруг Хомыч сошел с тропки.

– Стой! – окликнул его Глеб, но было уже поздно.

Старик Хомыч, потянувшись за ягодами рябины, наступил на волглую землю и в ту же секунду завопил от боли.

Его левая нога, обутая в лапоть и обмотанная онучами, угодила в грязевую лужицу, покрытую сверху зеленоватой плесенью, похожей на подвядшую траву.

Глеб одним прыжком оказался рядом со стариком, схватил его за шиворот и дернул на себя.

Старик вскрикнул и запрыгал на правой ноге. Глеб осторожно опустил его на землю и осмотрел испачканную грязью ногу Хомыча. Потом вскинул голову, удивленно посмотрел на него и растерянно проговорил:

– Шип?

– Ну да, шип, – кивнул старик. – Наступил на что-то. А ты чего думал?

Глеб хотел что-то сказать, но вместо этого схватил вдруг пробегающую мимо маленькую ящерку и швырнул ее в грязевую лужицу. Ящерка дернулась и растаяла, будто кусок масла на горячей сковороде.

– Голодная прогалина! – воскликнул Лагин.

Глеб кивнул. Затем взглянул на ногу старика и растерянно произнес:

– Странно… Она тебя не тронула.

Хомыч улыбнулся:

– Может, это потому, что я ее не боялся?

– А ты не боялся?

Старик покачал головой:

– Нет. Не успел еще.

– Гм… – Глеб потер пальцами поросший темной щетиной подбородок. – В первый раз такое вижу.

– Может, заставим его еще раз туда шагнуть? – предложил Прошка. – Тогда узнаем наверняка.

– Я те шагну! – рассердился Хомыч. – Я тебя самого туда кину!

– У тебя «кидалка» не выросла, чтоб меня кидать, – с вызовом проговорил мальчишка.

– Это у меня-то не выросла? Ах ты, птенец бесхвостый, да я тебя…

– Тихо, – оборвал его Глеб. – Тихо все!

Воцарилось молчание. Глеб внимательно вслушался в звуки леса.

– Что ты слышишь, Первоход? – с любопытством спросил Лагин.

Глеб ему не ответил. Взглянул на Диону и прищурил карие недобрые глаза:

– Ты ведь тоже это слышишь, верно?

– Да, – отозвалась Диона.

– И я тоже слышу! – возбужденно сообщил Прошка. – Вроде как барабаны стучат, да?

По-прежнему глядя на Диону, Глеб сухо осведомился:

– Боевой сигнал?

Девушка покачала головой:

– Нет. Благодарят богов за удачную охоту.

– Утащили из села очередного младенца и собираются его сожрать?

Диона сдвинула брови.

– Каждый хочет выжить, – сказала она. – И каждый выживает, как может.

– Ценой чужой жизни?

– Если это единственная цена, то да. Совсем недавно ты убил медведя-кодьяка, помнишь?

– Это не одно и то же, – возразил Глеб.

Диона усмехнулась:

– Объясни это его семье.

Глеб сдвинул брови и отвернулся.

– Лагин, – окликнул он ученого мужа, – ты склянку не потерял?

– Нет. – Ученый муж опустил котомку на землю, ослабил шнур и, порывшись в ее утробе, извлек на поверхность стеклянную бутылочку. Протянул ее Глебу. – Наберешь? Или хочешь, чтобы я сам это сделал?

Глеб молча взял бутылочку и шагнул к голодной прогалине. Лагин, Диона, Прошка и Хомыч с замиранием сердца следили за тем, как Глеб набирает в бутылочку ядовитую грязь.

Когда он заткнул бутылочку притертой пробкой и отошел от прогалины, все вздохнули облегченно.

– Держи, Эйнштейн! – сказал Глеб, протягивая бутылочку с грязью Лагину. – Только поаккуратнее с этим.

Ученый муж с величайшей осторожностью принял бутылочку из рук Глеба и вложил ее в небольшой медный кувшинчик. Затем плотно закрыл кувшинчик навинчивающейся крышкой и положил его в сумку.

– Ну, вот, – удовлетворенно проговорил он и посмотрел на Глеба сияющими глазами. – Важное дело мы сделали, Первоход!

– И на что тебе эта грязь? – спросил Прошка, равнодушно почесываясь.

– Исследовать ее буду, – уклончиво ответил Лагин. – Хочу узнать, отчего она такая злая да голодная.

– Известно отчего, жрать хочет. В этом лесу все друг друга жрут. Да и не только в этом лесу. Все наше княжество – сплошное Гиблое место. Дядя Первоход, далеко еще до Кишеня?

– Нет.

– А мы его обойдем? – поинтересовался Лагин.

– Нет, – снова сказал Глеб. – Пойдем через Кишень.

– Но ведь там чудовища!

Глеб мрачно усмехнулся.

– Верно, чудовища. Но другого пути нет. В лесу – голодные прогалины. Вертуны на излогах буйствуют.

– Вертуны?

– Что-то вроде призраков из черной пыли, закрученной в вихрь, – объяснил ученому мужу Глеб. – Нападет на тебя такой вертун, закрутит и будет кружить с бешеной скоростью, пока голова не отлетит.

– И что же, на вертуна нет никакой управы?

– Ну, кое-что, конечно, есть. Можно поймать вертуна в липкую сеть. Но не всегда срабатывает.