Олег некоторое время обдумывал услышанное.

– Ну, – наконец выдал он все в том же насмешливом тоне, – теперь мне придется еще и покупать ей подарок. Отлично! Знаешь, тебе, как психологу, признаюсь: эта женщина меня бесит, потому что почти всегда права.

Полицейский улыбнулся.

– Правда, также меня бесит ее дурацкое рассеянное отношение к своему здоровью и ее безбашенность, – продолжал он, – потому что мне приходится за нее волноваться. Меня почти восхищают ее логика и прямолинейность, а еще поражает ее способность просто принимать все таким, как оно есть. Заодно и меня.

Тут Олег стал серьезным.

– Да, – признал он. – Хель стала неким спусковым крючком. И еще она, как я надеюсь, станет и продолжением этой истории. Но причина – я сам. Просто мне на самом деле нравится быть таким, какой я есть. А вот Жанна, если мы говорим о моих женщинах, тут в принципе ни при чем. Я раскрыл то дело. Я отдал долг. И видишь: не взорвалась сверхновая, я не перестрелял толпу гражданских и не вскрыл себе вены. Но ведь это вообще неважно.

– Ты хочешь мне сейчас сказать, – стала неуверенно размышлять психолог, – что тогда, пять лет назад, ты в каком-то смысле использовал свое потрясение от смерти невесты для того, чтобы разрешить себе стать таким?

– Да, – Олегу надоели долгие объяснения. – Как видишь, успех достигнут, я в нирване. Можем прекратить твою терапию.

– Интересно, – усмехнулась Светлана. – Если переводить все это на тот же уровень подросткового бунта: ты сейчас просто выбрал тот вариант, что проще. Разрешил себе быть плохим парнем, потому что Хель позволяет тебе им быть, а себе – плохой девчонкой?

– Хель себе вообще все позволяет, – его начало все это раздражать. – Но к тебе она не пойдет лечиться. Что до плохого парня… А это плохо: не быть лицемерным, не общаться с теми, кто тебе не нужен и не приемлем? Плохо отказываться играть в чужие игры и не врать? Плохо ценить своих людей, жить с женщиной, с которой комфортно, в конце концов, получать удовлетворение от своей работы? Что до моей манеры общения… Мне в ней тоже вполне комфортно – меньше ненужного внимания.

– А при Жанне, ты бы таким стал? – вкрадчиво поинтересовалась психолог.

– И снова да. – Олег поднялся с кресла и аккуратно выкинул опустевший стаканчик из-под кофе. – В этом вся соль. Света, я обещал всегда быть с тобой честным, и я держу слово. Я объяснил тебе все, что мог, притом что в принципе ненавижу объясняться. И я сказал: хватит. Ты не сможешь заставить меня продолжать твою терапию насильно, у меня не тот диагноз. А в остальном решать тебе. Я спешу. Твой ответ станет понятен, когда мне снова понадобится твоя помощь в расследовании.

– Это эмоциональный шантаж, – холодно констатировала она. – Манипуляция.

– Считай, как хочешь, – равнодушно бросил полицейский, направляясь к выходу. – Я устал.

На улице Олег пару раз глубоко вздохнул и подумал, что пора было бы и пообедать, но сначала ему следовало решить еще пару вопросов.

– Серый! – набрав нужный номер, позвал он подчиненного.

– Олег! – парень почему-то всегда был очень рад слышать своего начальника. – Тут такое! Глаз взял священника!

– Серьезно? – усмехнулся начальник отдела. – Готовь допросную, и пусть они с Витькой начинают работать.

– Но… – такое распоряжение несколько сбило Серого с толку. – А ты…

– Послушай, – перебил его Олег. – Предполагаю, ноутбук у тебя приклеен к твоим коленкам. Мне надо знать, в городе есть какой-нибудь художественный салон?

– А это что? – после некоторой паузы с опасением осведомился гений информации.

– Такой магазин или галерея, – раздраженно пояснил ему начальник. – Где картины продают.

– Да? – было слышно, как Серый что-то набирает на клавиатуре. – Купить картины… О! Это и правда называется художественный салон! Представляешь?

– Адрес! – скомандовал Олег.

– Это в самом центре города, – послушно сказал парнишка. – На Советской, 20… А зачем?..

Полицейский отключил вызов и пошел к своему служебному автомобилю.

В управлении была комната для наблюдения за ходом допросов: никакого фальшивого зеркала, как показывают в телевизионных сериалах, только стол с мониторами, куда выводилась картинка с камер в допросной. Олег только успел войти и устроиться там, рядом с начальником управления, как за ним следом просочился Соколиный Глаз, однако, увидев высокое руководство, замешкался в дверях.

– Да входи ты уже, – с добродушным ворчанием разрешил их шеф. – Что ты меня, боишься, что ли?

– Ответить: никак нет? – хитро поинтересовался Глаз. – Я только хотел доложить новости от экспертов.

– А чего тогда суетишься? – удивился начальник. – Докладывай.

– По делу отца Федора. – Детектив опустился на стул. – Проверили силу удара и сравнили с травмой Тамары: священника убивала она, однако удалось восстановить полную картину нападения. Как вы и предполагали, батюшку кто-то отвлек, тогда Тамара и смогла нанести удар.

– Этот что-то уже говорил про священника? – поинтересовался Олег, кивнув на монитор.

– Да он… – детектив поморщился. – Сначала вообще пытался удариться в несознанку: типа пришел домой, а там кто-то есть, он испугался и сбежал, спасти Тамару не мог. Потом Витька ему намекнул, что тетка жива и дала показания. Потом этот Дима еще валял дурака, отчитывался только за этот эпизод, но, естественно, надавили. Вот теперь начинает петь сознательно.

– Начинай все подшивать да складывать, – распорядился Олег. – И пусть Серый готовит бумаги на его перевод в СИЗО.

– А ты не сменишь Витьку? – опасливо спросил детектив.

Начальник отдела лишь пожал плечами.

– Считай, я сейчас занимаюсь тестированием персонала на профпригодность, – насмешливо сообщил он. – Если Витя выжмет из нашего расстриги признания в соучастии по всем эпизодам, кроме вчерашних выкрутасов Тамары на мосту, он при желании может остаться в нашем отделе.

Глаз не стал больше ничего уточнять, только кивнул и скрылся за дверью. Олег сделал звук чуть громче, чтобы не только видеть, но и слышать допрос.

– То, что ты сам не пошел его допрашивать – часть твоей сделки с Палачом? – спросил его шеф.

– Нет, – Олег даже удивился. – Считай, это мой каприз. Я срежиссировал всю эту пьесу и, думаю, имею право досмотреть финал из VIP-ложи. Мне в принципе никаких условий не ставили.

– Это настораживает, – признался начальник управления.

– Это не сделка с дьяволом, – насмешливо заметил ему подчиненный. – И сразу скажу: угрызений совести у меня не будет.

– Ну да, – начальник, похоже, не слишком ему верил. – Мне только интересно, как ты уломал Палача играть по твоим правилам.