— Милочка, Милочка, что за манеры?! — Ксюша величаво повела плечами. — Оказывается, вся эта трескотня в газетах было не что иное, как распускание слухов с целью притупления бдительности у налоговых ищеек. А мой управляющий за эти полтора года из грязноволосого, неопрятного авантюриста превратился в респектабельного бизнесмена, преумножающего и свой и мой капитал. Все! Конец истории! Аплодисменты в студию!

Они действительно ей зааплодировали. Причем подруги старались больше других, даже не пытаясь скрыть слез умиления, увлажнивших их наконец-то вернувшиеся на место глазки. Мужчины, конечно же, были более сдержанными, но и их проняла ее история. Макс без устали подкреплялся водочкой. Кирилл потирал затылок и все никак не хотел поверить, что эта авантюрная на первый взгляд затея вылилась во что-то стоящее. А вот Ромочка ее погрустнел. Перестал радоваться, пить, веселиться со всеми и остаток вечера провел в гордом одиночестве, подпирая спинку любимого Леркиного кресла.

— Ну что, арестовать меня хочется, да? Ментовское нутро полезло наружу? — попыталась пошутить Ксюша, когда Николаев усаживал ее, хмельную, в свою отремонтированную машину. — Как же так! Деньги должны работать на государство! Так, что ли, гражданин начальник?

— Дура ты, Ксюха! — в сердцах выдал он ей, выруливая на шоссе. — Дура и есть!..

— Спасибо. — Ксюша страшно обиделась и, надув губы, отвернулась к окну. — Большего я недостойна, конечно!..

— И опять дура, — уже почти миролюбиво хмыкнул Роман.

— А чего же такой смурной остаток вечера просидел? Что за мысли буравили твою законопослушную голову? Можно поинтересоваться?

— Конечно… — Он нажал на тормоза и с грустной улыбкой поведал: — Ты у нас теперь кто? Не просто состоятельная, а богатая женщина. А кто я? Так, мент, ищейка. С окладом в девятьсот деревянных. Есть ли мне теперь место подле тебя, а, бизнес-леди? И на какую роль ты меня теперь определишь? Секьюрити своей фирмы? Или, быть может, еще что-нибудь подобное подыщешь?

— Мент, ты чего городишь?! — Ксюша во все глаза смотрела на любимого мужчину и не знала, чего в ней больше: обиды или жалости к этому пресловутому уязвленному мужскому самолюбию. — А хотя бы и секьюрити! И что?! Чем плоха эта роль?! Или лучше подчиняться лысым пузатым подполковникам в вонючих засаленных кительках, чем своей собственной бабе?! Так, что ли?!

— А может, и лучше! — Николаев тоже повысил голос, вцепившись что есть сил в баранку руля. — Я, может, и нищий, но гордый! И у тебя на побегушках не буду! Или ты бросаешь все к чертовой матери и мы живем по-нормальному…

— На девятьсот рублей в месяц? — съязвила Ксюша. — Тебе на бензин хер хватит!

— Не ругайся, — сморщился он. — Не совсем… Я тут устроился подрабатывать. Тебе не говорил, хотел сюрприз сделать. Хорошая фирма… Охранная… Деньги приличные… Ну и к тому же твое ателье… Думал, жить будем нормально…

— Ах вон оно что! Значит, мое ателье все-таки оставляем? Ага! — Она зло засмеялась. — А если я захочу все здесь продать или вон Максу сдать в аренду. Уехать за границу и жить как нормальные люди, подчеркиваю — нормальные в моем понимании, а не в твоем… То что?!

— Я никуда не поеду!

— Это твое последнее слово?

— Да!!!

— Хорошо. — Она выбралась из машины на ночное шоссе и, прежде чем захлопнуть дверь, зло зашипела: — Хорошо, придурок! Бросай меня! Бросай за то, что я не российская девушка с веслом! Бросай за то, что оказалась умной и предприимчивой, а не нищей и вечно плачущей! Бросай, мать твою! Но знай, что ты самый мерзкий и непорядочный мужик, которого я когда-либо любила!..

Она изо всех сил шарахнула дверью и, спотыкаясь, пошла в темноту. Чертыхнувшись, Николаев медленно поехал следом за ней. Ее последняя фраза его насторожила. А уж если его что-то настораживало, то будь уверен — запахло жареным…

— Эй, остановись, идиотка! — крикнул он, поравнявшись с ней и открывая дверцу с ее стороны. — Садись, быстро!

— Сам придурок! — огрызнулась Ксюша, продолжив движение. — Отстань!

— Садись, или наручниками сейчас пристегну! — начал Роман терять терпение. — Эй, я кому говорю!

— Отстань! Доеду автостопом. Отвали…

— Хорошо, черт с тобой. Отстану, если ответишь на один вопрос — почему ты назвала меня непорядочным? Ответь, и я отстану.

Ксюша фыркнула и, проигнорировав приветливо открытую дверь, двинулась дальше.

— Вот сучка! Действительно сучка!

Окончательно выйдя из себя, Роман заглушил мотор, выскочил из машины и, в два прыжка настигнув побежавшую было Ксению, с силой прижал ее к себе.

— Почему я непорядочный и к тому же мерзкий? Отвечай, и я уезжаю!

— Пусти, мне больно!

— Отвечай…

— Потому что только мерзавцы бросают беременных женщин на произвол судьбы! Понял?! А теперь отвали от меня!!!

— А вот это, милая, ты черта с два угадала!

Николаев засмеялся и, легко взвалив брыкающуюся жертву себе на плечо, понес ее к машине. Засунуть ее в салон оказалось, правда, несколько сложнее. Ксюша брыкалась и, выпустив острые коготки, все целилась Роману прямо в глаза.

— И хорош я буду с одним-то глазом? — с легким смешком продолжал он с ней бороться. — Ну… Ну… Полегче, милая, полегче! Тебе ведь теперь вредно волноваться…

Устав от бессмысленной борьбы, она несколько ослабила сопротивление и упала на заднее сиденье.

— Ну что, дуреха? Что решили? — склонился он к ней, чуть пододвигая ее и освобождая себе место.

— Отстань, — выдохнула она и всхлипнула. — Мы уедем с ним вдвоем… А ты… Ты как хочешь. Сиди здесь! Патриот чертов!

— Ну а если я вас не отпущу? — сделал он последнюю попытку.

— Нет!

— Ох-ох-ох, — Роман хмыкнул в темноте. — Как скажу матери, что уезжаю к черту на кулички, ума не приложу!

Ксюша помолчала немного и с робкой надеждой позвала:

— Ро-ом… Правда?.. Ты?..

— Ну неужели ты думаешь, что я позволю воспитывать своего ребенка такой взбалмошной стерве, как ты?! Да еще в чужой стране?! — Даже в темноте она почувствовала, что он улыбается. — К тому же, думаю, не в одной Российской Федерации проблемы с преступностью. Что-нибудь можно придумать…

— А… ты не против? — Ксюша взяла его ладонь в свою руку и сместила себе на живот. — Ты рад?.. Ты не против него?..

— Ну и дурочка, — Роман чмокнул ее в нос. — Сама ведь сказала: третий иногда не лишний. Думаю, это как раз тот случай!..