или почему они делают то, что делают… я думаю, ее достижения в эпистемологии чрезвычайно важны406.

Никто не обязан заводить детей, если не хочет этого. Однако в устах трижды женатого бездетного мужчины протесты против любви к детям имеют зловещее звучание. Рэнд по крайней мере не делала таких заявлений.

Брэнден как психотерапевт

Постороннему практически невозможно понять, что происходит между психотерапевтом и его пациентом. Это верно даже в том случае, когда психотерапевт письменно фиксирует, что он делает с пациентами, а чего не делает. Брэнден никогда не объяснял своего метода психотерапии. Все, что мы точно знаем, — это что он увлечен гипнозом и что ему нравится позиция господства в отношении пациентов. В отсутствие сведений от Брэндена мы зависим от отчетов о психотерапии от его бывших пациентов. Один из таких отчетов нам оставил Мюррей Ротбард.

На протяжении катастрофических шести месяцев в начале 1950-х Ротбард попал под очарование Рэнд и в течение этого времени был пациентом Брэндена. Мои следующие замечания о Брэндене как терапевте основываются на биографии Ротбарда, написанной Джастином Раймондо407. Следует отметить, что когда Ротбард делился с Раймондо своим опытом, он был рассержен, чувствуя, что Брэнден его предал. Раймондо пишет:

На протяжении долгого времени Ротбард страдал боязнью путешествий, которую он намеревался преодолеть. По совету Рэнд он записался в качестве пациента на прием к Брэндену. Эти отношения продолжались меньше шести месяцев… Практически весь высший круг рэндианцев в Нью-Йорке подвергался строгостям «объективистской психотерапии» в том виде, в котором ее проводил главный ученик Рэнд Натаниэл Брэнден… Этот прием найма практикуется многими культами, часто принимающими «терапевтическое» прикрытие, и в лице Ротбарда, как мы увидим, они получили восторженного клиента, с некоторой наивностью не понимающего, во что он ввязался… От всех пациентов Брэндена требовалось прохождение курса лекций [в Институте Натаниэла Брэндена] «Основные принципы объективизма» как части терапии…408.

Будучи на лечении у Брэндена, Ротбард получил приглашение прочитать лекции в Джорджии (Ротбард жил в Нью-Йорке). Брэнден заверил его в том, что он излечится от фобии и приглашение следует принять. Ротбард так и поступил. Однако исцеление в сроки не наступило:

Когда стало очевидным, что страх Ротбарда перед путешествием не собирается сдаваться перед моралистическими осуждениями «объективистской психотерапии» — смесью интеллектуальных игр и устрашения, а также бесконечных лекций и уроков «Основных принципов объективизма», Брэнден решил, что проблема Ротбарда коренилась в других вопросах — например, в «нерациональном» выборе Ротбардом партнеров. Ибо как Ротбард мог претендовать на рациональность, если он выбрал партнера, чья вера в Бога нарушала рэндианский принцип верховенства рассудка?409.

Ротбард извинился перед организаторами конференции: «Когда я принимал ваше приглашение прошлой зимой, заверениями моего терапевта Натаниэла Брэндена, к которому я обратился в попытке избавиться от боязни путешествовать, я был убежден в том, что смогу посетить конференцию, так как определенно излечусь от боязни к этой осени»410. Комментарий Раймондо к этому звучит как сенсация: «Это весьма тяжелое письмо, которое мучительно читать, особенно если понимаешь, до какой степени Брэнден подверг своего доверчивого пациента психологическому злоупотреблению. Тот необычный факт, что Ротбарду угрожал судебным иском его собственный терапевт, привел к огласке сокровенных деталей его психологического состояния»411. Какова суть иска, которым грозил Брэнден? Раймондо объяснил это в личной переписке:

Брэнден угрожал засудить Ротбарда за «кражу» того, что он считал «оригинальным» вкладом Айн Рэнд в философию, — идею, что понятие этики выведено из понятия человеческой жизни как стандарта ценности. Ротбард был в это время под «заботой» Брэндена… Брэнден выставил это [доклад Ротбарда в Джорджии] как своего рода тест на психическое здоровье Ротбарда, а Ротбард страстно желал излечиться от фобии перед путешествиями за пределы Нью-Йорка. Так что Ротбард написал статью и собрался в поездку, но перед этим показал написанную им статью Брэндену, который пришел в ярость. Брэнден заявил, что Ротбард «украл» идеи у Айн Рэнд и никак не сослался на нее. Ротбард ответил. Последовал бурный диспут. Брэнден вызывал Ротбарда, посылал ему письма, угрожая засудить его за «кражу» идей Рэнд. Ротбард отвечал, что идеи, выраженные в его статье, не были «оригинальным» порождением Рэнд, а могут быть прослежены в схоластике Средневековья. Брэнден продолжал угрожать ему иском…412.

Если отчеты Ротбарда и Раймондо верны, представление Брэндена о психотерапии, по крайней мере в то время, сводилось к тому, чтобы внушать, подавлять и предавать пациента: «…на протяжении шести месяцев Ротбард доверял свои тайны, устремления, беспокойства, можно сказать, излил свое сердце в полном понимании того, что чувство профессиональной этики и пристойности удержит Брэндена от предательства такого доверия»413.

Ротбарду дорого далось выяснение того, что чувство профессиональной этики Брэндена защиты не давало. Раймондо пишет: «Брэнден… имел что-то на каждого из их [Рэнд и Брэндена] последователей… если Рэнд и Брэнден решали, что тот или иной объективист отклонился от ортодоксии, не раскаивался и должен был быть исключен из группы, всю эту щекотливую информацию обнародовали на последующем “суде”. Великим инквизитором на этих странных действах всегда был Натаниэл Брэнден»414.

Разновидность терапии, которую Ротбард и Раймондо приписывают Брэндену, очевидно никак не совместима с либертарианскими ценностями обладания собой, договорными обязательствами, личной независимостью и честностью. Терапевты, которые обещают держать откровения своих пациентов в тайне и не делают этого, — мошенники. Клиенты, которые доверяют таким жуликам свои душевные тайны, — глупцы.

Заключение

В «Судном дне» Брэнден с одобрением пишет: «Одним из наиболее важных положений философии Айн, основой ее политической теории, было то, что ни один человек или группа, включая правительство, не имеют морального права инициировать применение физической силы в отношении кого бы то ни было, кто воздерживается от применения таковой»415. Выставление психиатрического диагноза, оправдывающего недобровольную психиатрическую госпитализацию, — это случай инициирования применения силы против человека, который к насилию не обратился. В действительности психолог (или психиатр) скорее подобен судье, выпускающему распоряжение о лишении свободы, чем полицейскому или санитару психбольницы, доставляющему осужденного нарушителя закона — освидетельствованного пациента — в тюрьму или психиатрическую больницу.

Если Брэнден верит в то, что «ни один человек или группа, включая правительство, не имеют морального права инициировать применение физической силы в отношении кого бы то ни было, кто воздерживается от применения таковой», ему следует осудить все принудительные практики психиатрии и психологии. Он не сделал этого в прошлом и не делает сейчас.

Я