Отделившись от пирса, у которого виднелся просто лес мачт, им навстречу вышли сразу четыре триеры, в которых адмирал признал корабли собственной эскадры, некогда оставленной здесь ради того, чтобы через горы идти в Македонию.

– Смотри, Токсар, они готовы к бою. А ну-ка дай им наш ответный знак, – самодовольно усмехнулся Леха в усы, – а то еще не признают с перепугу и пустят на дно своего адмирала. Они ведь недавно осаду греков отбили, а тут мы откуда ни возьмись. Да еще на похожем корабле.

Токсар подозвал лучника, и тот пустил в воздух несколько стрел, обмотанных белой тряпкой. Увидев этот некогда «утвержденный» самим адмиралом сигнал, триеры сбавили ход, но все же продолжали сближаться с неизвестным кораблем, таившим за собой еще один. Подойдя на расстояние таранного удара, скифы из морского охранения крепости окончательно убедились, что перед ними не греческий караван. Да и выглядел он, в общем, не очень грозно.

Пока происходило сближение, Ларин насчитал двенадцать триер, готовых к теплому приему. А еще вдали виднелся пирс, где стояли корабли, похожие на торговые. Рядом с ними, на отмели, Леха заметил две греческие триеры с проломленными бортами и еще одну, почти дотла сгоревшую.

– А вот и следы недавнего сражения, – кивнул Ларин, – не соврал гортатор.

Когда Федор во главе изрядно потрепанной хилиархии приблизился к воротам, его, кроме Адгерона, Карталона и Абды, встречал Балезор.

– Ты не теряешь время зря, – приветствовал он уставшего, измазанного кровью, но невредимого посла, – не успел явиться, как спас жизнь главнокомандующего. Хорошо еще, что сам остался жив.

– Я не умру, пока не встречусь с ним, – успокоил его Чайка, усмехнувшись, – я же должен выполнить поручение.

Приблизившись, Балезор добавил, понизив голос:

– Я сообщил ему обо всем. Он ждет тебя с подробностями.

– Немедленно? – уточнил Чайка, почти не сомневаясь в ответе.

Балезор кивнул.

– Я провожу.

– А что мне делать с остальными войсками? – спросил Федор, наблюдая, как в лагерь после сшибки с римлянами входят кельтские части, а из ворот выезжает отряд легкой нумидийской конницы, отправляясь на разведку.

– Две хилиархии ты должен оставить здесь. Солдатам уже отвели место для постоя в бараках на дальнем конце лагеря, – ответил Балезор. – Карталон знает где.

– Я укажу, – подтвердил начальник пятнадцатой хилиархии, бородатый воин с обрубленным в бою ухом.

– А три остальные пойдут с нами. Мы должны поторопиться, ведь нам еще надо добраться до города, – напомнил Балезор, которому не терпелось немедленно уйти отсюда.

– Разве штаб Гасдрубала не в лагере? – слегка удивился он.

– Здесь он тоже иногда проводил совещания в своем шатре, – сказал Балезор, поглядывая на нумидийцев, которые, покинув ворота, не спешили отправляться на задание, кружа поблизости, – но сейчас он решил встретиться с тобой в своем дворце, что в Тарраконе. Там же будут расквартированы три оставшиеся хилиархии, которые укрепят гарнизон.

Услышав, что он должен разделить силы, Федор задумался, но быстро принял решение. «Раз так, то возьму с собой проверенных, – рассудил Чайка, – мало ли что может случиться с городом».

– Тогда со мной, кроме двадцатой, пойдут еще хилиархии Карталона и Адгерона, – заявил он, – а ты, Абда, останешься в лагере. Когда прибудут солдаты Атебана, то и они встанут на постой здесь.

Командиры хилиархий кивнули, подтвердив приказание. И вскоре Федор, во главе колонны солдат, пройдя сквозь лагерь, направился в сторону ближайших городских ворот по дороге, что петляла в тылу укреплений карфагенян.

Когда они приблизились, то обнаружили, что мост через ров, в котором плещется вода, поднят.

– Предосторожности, – извинился за задержку Балезор, выступая вперед так, чтобы дозорные на башне могли его рассмотреть.

– Все в порядке, – кивнул Федор, оглядываясь на свое остановившееся войско, пыль за которым еще не улеглась, – судя по сегодняшней стычке, римляне в любое время могут прорвать оборону, и лучше, если в это время ворота будут закрыты.

Пока опускался мост, он рассматривал укрепления Тарракона и нашел их вполне приличными: мощная каменная стена, ничуть не ниже, чем в Таренте, широкий ров и множество метательных машин на стенах. Этот город было с ходу взять не так просто. Скорее захватчикам приходилось рассчитывать на длительную осаду. «Впрочем, – подумал Федор, заходя в город по опустившемуся со скрипом мосту, – браться Сципионы этого и добиваются. А я здесь для того, чтобы они этого никогда не добились. Интересно только, как там Гетрамнест, доплыл ли до Нового Карфагена? И где его войска, которые пришлись бы сейчас очень в пору. Тоже, наверное, идут по суше».

Последнее соображение пришло в голову Чайке, когда он бросил взгляд в сторону моря, где покачивались на волнах штук двадцать квинкерем. Остальной римский флот базировался чуть дальше по берегу. А у карфагенян здесь находилось всего шесть квинкерем и не то две, не то четыре триеры, плотно пришвартованные друг к другу, – точнее мешали рассмотреть укрепления, закрывавшие гавань со всех сторон. Да и вечерело уже, еще часа три и на город должна была опуститься южная ночь.

«А городишко-то все же поменьше Тарента будет, – резюмировал Федор, обобщив увиденное снаружи, и, прошагав по нескольким улицам, запруженным повозками, до казарм, что располагались в высокой части Тарракона, спускавшегося террасами к морю, – раза в два, а то и в три».

На месте их ждали командиры, предупрежденные Гасдрубалом. Прибывшие войска были немедленно размещены на постой. Приказав Адгерону, Карталону и заменявшему его Урбалу обживаться, есть и отдыхать, пока позволяет время, Федор направился вслед за Балезором, прихватив с собой Летиса и еще человек пять в качестве охраны.

Дворец Гасдрубала – а это был именно дворец, хоть и хорошо укрепленный, с колоннами, портиками и целым внутренним парком – они нашли быстро, минут через двадцать. Пройдя через многочисленную охрану, Федор был введен в небольшой зал, из которого открывался хороший вид на море, особенно если выйти на балкон. Что Федор и сделал, едва Балезор оставил его, сообщив напоследок:

– Гасдрубал велел обождать здесь.

Оказавшись на балконе, Чайка смог воочию убедиться, что блокада Тарракона с моря была полной. Если не считать римских квинкерем, запиравших порт, то за ними, чуть дальше в сторону римского лагеря он увидел еще около сорока таких же кораблей, а в глубине моря бороздили волны стаи триер. Сколько еще военных судов стоит у берега, скрытого от взгляда холмами, было не разглядеть. Чайка даже похвалил мертвых послов за то, что надоумили плыть его в Сагунт, а не пытаться прорываться сюда морем. С его силами это была безнадежная затея.

– Неужели Рим перебросил сюда весь свой флот, – сказал Федор вслух.