- Да, - Щёлоков сел за стол, - швыряется деньгами налево и направо. Уже две квартиры купил. Я что-то не помню, чтобы спортсмены настолько хорошо зарабатывали.

- Ну это ты зря отец, - не поддержала его дочь, - не забывай, за мировые рекорды платят до пятнадцати тысяч, и за золотые медали тоже немало. Поэтому да, обычные спортсмены не могут себе такого позволить, но только не он. Он с самого старта карьеры не проиграл ни в одном забеге. Понимаешь? Ни в одном! Это только наши идиоты из газетных писак не понимают и засирают его в газетах, а ты прочитай что про него пишут за рубежом! Любые соревнования, где есть советские спринтеры, но нет его, вызывают разочарование у зрителей. Все хотят видеть, как бегает он!

- Да знаю, - вздохнул отец, - и никак к нему не подобраться, над ним такой купол из Третьего главного управления, что голову можно разбить о него.

- Я, когда ты просил поговорить с Варей, его девушкой, - добавил Игорь, - попробовал заговорить с ней. Вежливо подошли, и объяснили, что не стоит этого делать.

- Да потому что там есть мозги у людей! – Ирина постучала кулаком по столу, - плевать они хотели на его аморалку и некомсомольское поведение, пока он золото им приносит! Вот перестанет, сразу все его грехи вспомнят!

- В этом нет ни малейших сомнений, - согласился отец, - от нас сейчас многие отвернулись, кто ел с моих рук раньше, теперь они боятся с…и. Так же будет и с ним, как только перестанет быть нужным.

В столовой повисло молчание.

- Давай дадим ему номер доставки продуктов, кинем кость, - предложил сын, - его там явно плохо кормят и обеспечивают, ты бы видел с какой жадностью он каждый раз ест у нас.

- Пожалуй ты прав, - министр задумался, - а если поможет выехать Михаилу, то можно подбрасывать ещё косточек, пусть питается у двух хозяев, но пользу приносит и нам тоже, главное его не посвящать глубоко в семейные дела. Договорились?

- Конечно отец, - тут кивнули оба отпрыска.

Глава 20

Обо всём произошедшем в доме Щёлоковых я конечно же доложил из телефона-автомата товарищу Белому, который порадовался поклёвке и согласовал поход на Новый год к ним. Поскольку было довольно поздно, я поехал к Лене с Данилом, и они дали мне ключи от гаража, где лежали вещи её отца. Она не хотела иметь с ними никаких дел, поэтому я предложил найти человека, который всё это оценит и заберёт себе, что добру зря пропадать.

Девушка, благодарно обняла меня и попросила если нетрудно, заняться всем этим. Место вещи занимали много, толку было ноль, они даже гараж не могли сдать из-за них.

Поскольку у меня знакомых от искусства было раз и обчёлся, я взяв из части Диму, отправился в гости к его семье, тем более что обещал. Семейная чета, очень душевно меня встретила, постоянно благодарила за дочь, поскольку сейчас всё было с ней в порядке. Она училась и круг её общения составляли обычные подростки. Я конечно не стал уточнять ничего, поскольку наркоманы имели свойство возвращаться к пагубной привычке, тем более опиумные. Варя, например, чтобы забыть о разрушающей жизнь привычке окунулась одновременно в учёбу и работу, чтобы просто ни о чём подобном не думать, поскольку не стало хватать ни на что другое времени. Да и сил не оставалось, кроме как поесть и лечь спать. Плюс мой постоянный контроль в те часы, когда она была одна и ограждение её от любых старых знакомых-наркоманов, давали мне уверенность, что пока мы вместе, с ней ничего подобного не случится, а вот как дела у Жени в этом плане, живущей вдали от родителей, у меня лично возникали вопросы, но это было не моё дело, поэтому я лишь улыбался и поддакивал в разговоре. Шансы на то, что она сорвётся, находясь вдали от дома, под присмотром одной лишь тётки, были крайне высоки, но спасать ещё и её я не был готов, тем более что «квеста» на это не выдавали, поэтому не стал огорчать добрых и гостеприимных людей своими наводящими вопросами. Пусть эта страшная новость придёт не от меня.

Сам же я, вскоре перевёл разговор на нужную мне тему. Мой вопрос об оценщиках предметов искусств, заставил профессора морщить лоб, но он пообещал поспрашивать в институте. Через пару дней он позвонил и свёл меня с плюгавеньким человеком с бегающими глазками, который при виде гаража Лены, сначала онемел, но затем успокоился и повернувшись, предложил мне тысячу за весь этот хлам. Я спросил уверен ли он, что это всё барахло? Тот замешкавшись, добавил ещё пятьсот рублей. Разумеется, я ответил отказом и решил на всякий случай, пару ночей заночевать в семье владельцев этих ценностей.

Как я и боялся, на третью ночь, гараж полезли взламывать. Пришлось спуститься и сломать всем четырём ворам руки, а плюгавенькому наводчику ещё и челюсть, чтобы не открывал больше рот на чужое добро. Вызвав им скорую, я отправился обратно и заявил проснувшимся хозяевам, что всё забираю к себе, поскольку это явно ценные вещи, если пришли их воровать так скоро. Лена была только рада от всего избавиться, сказав, что примет от меня за них любую сумму. Так что следующий день был посвящён освобождению гаража от вещей, а моя новенькая квартира наоборот стала похожа на склад. Экономка, которую я кстати взял на работу за сто двадцать рублей в месяц, и питание с моего стола, пообещала аккуратно всё разложить и протереть. Поэтому у меня не оставалось другого выбора, как позвонить старому знакомому, которого я не хотел привлекать сразу, поскольку об этом наверняка станет известно Щёлокову, но тут после случившегося, выбора и правда не оставалось.

За процент продажи старый еврей тут же нашёл оценщика, с которым мы пришли втроём в мою квартиру и тут он испытал настоящий шок. Он бегал от одной картины к другой, от вещи к вещи и причитал, какой идиот так их хранит? Я не стал ему рассказывать, в каком виде они хранились у прошлых хозяев, поэтому спросил, сколько это всё стоит.

- Иван, я прошу меня простить за прямоту, но здесь есть уникальные картины, - он показал на две, которые он отложил отдельно, - они