— Существо, невиданное и страшное, — ответил Фергюсон и рассказал ей, что было дальше: как он перенес Ливингстона в центр, как тот принимал разные облики, как Фергюсон хотел развязать его и порезался… История, такая странная и непонятная, напоминала бред воспаленного разума. Фергюсон зациклился на совершенно ненужных — как думала Дженна — деталях. Он надолго замолкал, и Дженна постепенно мрачнела. Мрачнел и Фергюсон. В конце концов, он уже не живой человек в полном смысле этого слова. Существует исключительно благодаря достижениям науки, цель которой сегодня — продлить людской век. Лет двадцать назад он уже лежал бы в могиле. Впрочем, лет через двадцать он тоже бы умер. Чем мы старше, тем умнее, все лучше осознаем один факт: машины для продления жизни — на самом деле для здоровых, не для больных. Сама Дженна предпочтет не воскресать на больничной койке, пусть лучше сразу огласят ее завещание.

— Я смотрел ему в глаза. В эти черные глаза.

— Черные? — переспросила Дженна.

— Черные как уголья. «Развяжи меня, Джон», — просила тварь. Сердце у меня чуть не остановилось. Голос принадлежал уже не Дэвиду Ливингстону, а моему папаше.

— Как так? — не поняла Дженна. Фергюсон, похоже, теряет сознание, еще не поведав самого главного. Вот он закрыл глаза, и Дженна повторила вопрос: — Как такое возможно?

— Он слишком устал… — начала было миссис Фергюсон, но ее муж не дал прогнать Дженну. Он хотел закончить исповедь.

Признался, как подделал отчет Дэвида. Фергюсон совершенно не видел ничего плохого в этом маленьком преступлении. Что дурного могло приключиться? Однако два года назад, стоя на пирсе и глядя, как из моторки помогают выйти Дженне — а она смотрела в пустоту и тряслась, будто ее до костей продирал холод, — Фергюсон думал: это все его вина.

— Когда я вез вас в Кетчикан, мне хотелось умереть, — сказал он.

— Вы отвозили нас?

Фергюсон кивнул.

— Я смотрел вслед вашему самолету и хотел умереть.

Закрыв глаза, он тяжело вздохнул. Прошло несколько минут, и миссис Фергюсон подошла к нему, взяла за руку.

— Мне он об этом никогда не рассказывал, — призналась она. — Врачи предупреждали, что от лекарств у него могут начаться галлюцинации.

— Это не бред. Это воспоминания.

Миссис Фергюсон рассмеялась и покачала головой:

— Нет, не думаю.

Внезапно Джон Фергюсон открыл глаза и схватил Дженну за руку:

— Зачем вы здесь?

Пораженная резким жестом и неожиданным вопросом, Дженна нервно ответила:

— Хочу найти шамана.

— Я ждал вас.

Покачав головой, Дженна взглянула на миссис Фергюсон:

— Ничего не понимаю.

— Кажется, вам пора уходить, — ответила женщина, поправляя постель мужа. Она попыталась вытолкать Дженну за дверь.

— Почему вы пришли сейчас? — спросил мистер Фергюсон.

— Хочу найти своего сына.

— Он предупреждал. Предупреждал обо всем.

— Кто?

— Велел закрыть курорт.

— Что именно он говорил?

— Они забрали его дитя. Это они, все они. Других тоже они забрали.

— Кого других? — умоляющим тоном спросила Дженна. Она не могла взять в толк, о чем это мистер Фергюсон. А тот пытался подняться, несмотря на усилия жены уложить его обратно.

— Вы принесли благословение.

Сбитая с толку, Дженна встала со стула. Фергюсон метался в постели.

— Вам и правда пора уходить, — сказала миссис Фергюсон. Нет, Дженна никуда не уйдет. Она еще не закончила, не все выяснила.

— Как его звали?

— Он велел закрыть проект. Я не послушался.

— Как его звали?

— Уходите, пожалуйста. Прошу вас. Смотрите, до чего вы его довели!

Миссис Фергюсон удерживала мужа на койке, а он боролся с ней, пытаясь отвести ее руки своими — худыми и тонкими, как веточки. Он тянулся к Дженне.

— Вы принесли благословение.

— Шаман, — напомнила Дженна. — Как его звали?

— Благословите, — кротко произнес Фергюсон, упал на койку и стал хватать ртом воздух.

— Бога ради! — прокричала его жена, обернувшись к Дженне. — Уйдите!

Она выбежала в коридор.

Дженна нагнулась к мистеру Фергюсону и погладила его по лбу. Тот немного успокоился, хотя показатели на мониторах сигналили, что дела совсем плохи. Кардиограмма зашкаливала.

— Благословите… — снова попросил Джон Фергюсон.

Дженна поцеловала его в лоб:

— Господь с вами.

Фергюсон тут же обмяк.

— Ливингстон, — тихо произнес он. — Ливингстон.

— Где его найти?

— В Клавоке.

— Где это?

Ответа она получить не успела: в палату вбежали врачи, санитары, интерны и сестры. Последней вошла миссис Фергюсон. Все окружили пациента, начали суетиться, стараясь не дать ему умереть.

Дженна подошла к миссис Фергюсон.

— Простите, — сказала она.

— Умоляю, — полными слез глазами посмотрела на нее жена Фергюсона. — Оставьте нас.

Дженна вышла из палаты и сквозь витрину посмотрела, как персонал в зеленых пижамах и белых халатах борется за жизнь Джона Фергюсона. Они прямо-таки излучали доброту и любовь, однако есть в мире вещи, которых не остановишь.

По пути к лифту Дженна слышала, как пищит монитор кардиографа. Значит, мистер Фергюсон пока еще жив. Как бы Дженна хотела объяснить ситуацию его супруге, но это — пустое. Миссис Фергюсон не поймет. Не захочет понять, ведь она слишком занята спасением мужа. Ей сейчас не до призраков и параллельных миров.

Опечалившись, Дженна все же спросила себя: стоит ли грустить? Лишь потому, что человек отходит в мир иной? Прах, как говорится, к праху. Каждому отпущен свой срок на земле, и когда время заканчивается — ничего уже не поделаешь. Джон Фергюсон наверняка прожил долгую, счастливую жизнь; куда бы он ни отправился, завершив земной путь, там ему будет хорошо.

— Миссис Розен! — окликнули ее. Дженна обернулась: по коридору к ней спешила миссис Фергюсон. — Миссис Розен, муж просил кое-что передать вам.

Догнав Дженну, миссис Фергюсон взяла ее за руку.

— Джон отправил меня за вами, велел передать: ему жаль. Ему очень и очень жаль.

Застигнутая врасплох, Дженна не знала, что сказать.

— Это не его вина, — ответила она наконец. — Что случилось, то случилось. — Помолчав, она добавила: — Так и скажите ему.

— Обязательно, — тепло улыбнулась миссис Фергюсон.