Но когда вечером с футбола пришел сын, прижимая руку (естественно, тоже правую) к груди, у меня даже сил не было возмущаться. Хорошо, что до этого мне вкололи ботокс в лоб, чтобы у меня даже брови не двигались. Так что со стороны я казалась спокойной, как танк, уравновешенной мамой, у которой не дрогнула на лице ни одна мышца.

Василий у нас еще и голкипер, хотя я сто раз ему говорила, что если мяч летит в ворота, то лучше отбежать, а не ловить или отбивать. Я снова села за руль и повезла Васю в детский травмпункт. Травматолог оказался грузином из Батуми. А Батуми я люблю всем сердцем, поэтому мы обсудили с ним базар, набережную, перелеты и вино. Вася тем временем с ужасом смотрел на тазик, где лежали бинты.

– А вот мужу поставили такой гипс, который… – начала объяснять я.

– Ой, не рассказывай мне про тот гипс! Пусть они его на голову себе ставят! – возмутился травматолог. – Я сейчас такой гипс поставлю, какого ни у кого нет! Будешь самый модный в школе! Женщины все твои будут! – пообещал он Василию, и тот аж вздрогнул, поскольку не собирался пока иметь отношений с женщинами. Или, наоборот, уже имел.

Васю закатали в американский гипс ярко-синего цвета. В нем можно мыться и плавать, под ним не чешется рука. Вася сходил в школу и вернулся довольный – действительно самый модный гипс оказался. К тому же он наслушался ужасов от одноклассников, как в обычном гипсе нужно чесать руку, пропихивая длинную линейку, и как там можно прятать шпаргалки. Васин гипс оказался не только модный, но и удобный – ручку Василий держать не мог. Дома ложку, телефон и ту же ручку мог, а вот в школе изображал онемение конечностей и давил на жалость. Поэтому избежал итоговой контрольной и контрольного теста – получил отличные отметки по совокупности заслуг.

Да, забыла рассказать самое главное: мы должны уехать в отпуск. Я обложена справками для таможни о том, что мои переломанные мужчины не проносят в своих современных гипсоконструкциях золото и бриллианты и их не нужно специально просвечивать. Между прочим, справки – просто жизненно необходимая вещь. Во всяком случае, муж, который летал на сутки в командировку, подвергся тщательному просвечиванию, обыску и допросу. Конечно, он рассказывал, что это спортивная травма и что он в прошлом хоккеист. Но ему никто не поверил.

Я была вооружена инструкциями о том, как нужно снимать оба гипса. Не говоря уже о том, что в дамской сумке у меня два комплекта перевязи (серый для мужа, синий – для сына), фиксаторы, бинты и остальная аптечка для раненых партизан. Еще у меня четыре чемодана и две здоровые руки, в одной из которых я буду держать дочку, а другой, видимо, утирать пот со лба, тягая чемоданы.

Учебный год закончился.

Оказалось, что ко второму классу и готовиться не надо – портфель есть, мешок для сменки тоже. Из форменного платья не выросли, рубашка впору. Докупила пару колготок и еще одну юбку на смену. Ну новый пенал.

– Сима, ты хочешь во второй класс? – спросила я.

– Ну да, – ответила дочь.

– У тебя будет настоящая линейка. Первого сентября! – восклицала я, подумывая о том, что надо купить гладиолусы.

– Почему первого сентября? – удивилась дочь.

– Ну как же? Учебный год начинается первого сентября! Все пойдут в школу!

– И я?

– Да, и ты.

– Почему?

– Что значит почему? – Я начинала закипать. – Потому что такое правило. Учебный год… дети идут в школу.

– Я не пойду, – объявила дочь.

– Как это? Так нельзя.

– Можно. Я же пошла в первый класс зимой. Значит, и во второй могу пойти зимой.

Господи, мне достался еще один ребенок с железной логикой.