лично проверили. След «сто двадцать пятой» ведёт от дворца к холму и там обрывается. Вся имеющаяся там… имевшаяся там маг-энергия вычерпана до дна.

— И, насколько известно, именно вы, сиятельная, прямо перед побегом распорядились снять наблюдение с комнаты этой наложницы, — вкрадчиво заметил Меноний, второй верховный, из партии «синих».

— И, кроме того, именно эта наложница, — подхватил мысль Лух, — была той невестой Ашкарти, которую опозорили в Шаонаре. А опекали её именно вы, сиятельная. Факт, который невозможно оспорить.

— И вы полагаете, это может стать доказательством моей вины за случившееся? — презрительно фыркнула Астия.

— Нашему повелителю доказательства не нужны. Хватит и простых подозрений, — подал голос Крамос.

За круглым столом вновь воцарилось молчание.

Женщина посмотрела на Ризена, затем на брата. Гидеон опустил глаза, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Астия поняла: даже свои не рискнут выгораживать её перед императором. Однако сдаваться высокородная не собиралась.

— Я найду эту девку, чего бы мне это ни стоило, — пообещала она собравшимся. — Найду и верну во дворец.

— Это было бы… хорошо, — кивнул Ризен.

Судя по облегчению в его голосе, обещание пришлось ко двору.

— Согласен, — буркнул Меноний. — Но на то время, пока вы ищете, вам придётся покинуть Конклав, — глянул он на сиятельную.

Астия мысленно выругалась. Этот старый поганец просто не мог не воспользоваться ситуацией, чтоб не подгадить ей и всему роду Стаур.

— Почему я должна уйти из Конклава?

— Чтобы отвести от него возможный гнев императора, — пояснил Ризен. — А чтобы не повторить судьбу леди Шайоны, вам стоит покинуть и Арладар.

— Но кто тогда будет контролировать невест и наложниц? Ведь кроме меня других женщин в Конклаве нет.

— Вместо вас мы временно… подчёркиваю, временно, введём в него мастера Да́ршу, — с трудом скрывая раздражение, сообщил первый верховный.

Женщина стиснула кулаки, но возразить не посмела. Ясно, что Ризен был вынужден так поступить, но также и ясно, что выскочку Даршу проталкивают в Конклав «синие». Ведь если эта родственница Менония станет членом Конклава, пусть даже временным, оппозиция получит в Совете дополнительный голос, а «чёрные» его, наоборот, потеряют…

— Я поняла, мессир. Арладар я покину сегодня вечером, — склонила голову Астия. — Но поскольку ещё не вечер, мне бы хотелось остаться на заседании.

— Не возражаю, — быстро ответил Ризен.

— Можете оставаться, — нехотя согласился второй верховный…

Астия облегчённо выдохнула. Первый удар «стихии» оказался не таким уж и страшным. Но успокаиваться не стоило. Всё могло измениться в любую секунду. Особенно, если на дело о пропавшей наложнице обратит внимание сам император.

Ведь та же Шайона, к примеру, пострадала как раз по этой причине.

Повелитель Империи, хотя и назначил её и Менония с Нарием ответственными за розыск преступника, но сам ходом поисков и расследования почти не интересовался. Всё изменилось, когда император узнал, что разыскиваемый имеет иммунитет к магии. Маги не то чтобы специально скрывали от него этот факт, а просто не акцентировали. Однако реакция повелителя оказалась неожиданной и шокирующей. Никто и подумать не мог, что он исполнит своё обещание покарать виноватых точь-в-точь, как показывал на котёнке.

А после публичной расправы с высшей император издал повеление «Усилить поиск преступника, именуемого Леннир с севера. При обнаружении уничтожить». Приказ о безусловном уничтожении иммунного внёс в ряды магов смятение. Многим и, в том числе, Астии, хотелось заполучить разыскиваемого живым, чтобы, как минимум, изучить феномен, а если получится, поставить его на службу Империи и Конклаву. Однако коронный приказ никаких смысловых лазеек не допускал: уничтожить и точка. И выполнять его требовалось неукоснительно…

— Итак, господа. Кто готов доложить по иммунному? — продолжил заседание Ризен.

— Разрешите мне, мессир? — вызвался Лух.

— Возражения есть? — первый верховный обвёл взглядом присутствующих. — Возражений нет. Приступайте…

Вечером, отдав все нужные распоряжения по отъезду, Астия долго стояла перед ростовым зеркалом и придирчиво рассматривала собственное изображение. Походное платье сидело на ней идеально. Фигура… Хм, многие представительницы слабого пола полжизни отдали бы, чтобы иметь такую же. А представители сильного наверняка отдали бы то же самое и тоже, чтобы иметь, но иначе — по назначению, которое определила каждому полу природа.

Абы кому своё тело высокородная не дарила. Но уж если дарила, то дар возвращался стори́цей. Путь по ступеням и уровням магической силы никогда для неё не был усеян розами. В своё время, чтобы пройти по нему, юной волшебнице достаточно часто приходилось использовать не только магический дар, но и силу. Не ту, что звалась физической и которой всегда кичились мужчины, а более тонкую, женскую, перед которой, бывало, не могли устоять ни великие воины, ни столь же великие маги.

Своей настоящей силой сиятельная пользовалась виртуозно. Действительным членом Конклава она смогла стать ещё в первой жизни и после двух полных перерождений это место не потеряла. Однако гораздо больше, чем место, она боялась потерять жизнь, и недавняя расправа с Шайоной стала для этого показательной.

Да, император правил Империей жёстко, а временами жестоко, но всё-таки не бездумно. Используя не только кнут, но и пряник. За любую провинность он мог легко уничтожить даже преданного соратника, но, поостыв, мог его же и возродить, причём, в том же виде, в котором тот умер. Своего мажордома он, например, на памяти Астии, умерщвлял за какие-то провинности трижды, но возрождал в тот же день, а когда лакей уходил из жизни по старости, повелитель неизменно возвращал его в прежнее состояние, добавляя здоровье и силу. Точно так же он, к слову, возрождал и многих умерших естественной смертью и доказавших свою преданность магов.

К тем же, кто его предавал, император относился иначе. Смерть становилась для предателей безвозвратной. Но об их гибели никто не жалел. Собственную судьбу они выбирали сами.

Стоит ли говорить, что и члены Конклава, и маги меньшего ранга, и не имеющие дар светские старались служить своему повелителю верой и правдой? Ведь наградой за верность являлась практически вечная жизнь. Единственное, что в этом мире имело реальную и непреходящую ценность.

Случай с Шайоной эту веру в Астии поколебал. Император явно не собирался возрождать погибшую высшую, хотя она его и не предавала, а лишь подвернулась под горячую руку в неудачный момент.

После сегодняшнего Совета сомнения только усилились.

Высшие и верховные сегодня вовсю обсуждали сообщения от магов-откупщиков и полученные по связь-камню сведения с юга урочища.

Иммунный, как выяснилось, не потерялся, но оказался отнюдь не так прост, как думали. Он умудрился не только скрыться от всех на каторге в Мёртвых топях (какое изощрённое коварство!), но, едва лишь почувствовав, что будет вот-вот раскрыт, тут же