Какой-то час понадобился Галине, чтобы подготовить новую колоду к игре. Час времени, булавка и увеличительное стекло, добытое из старого диапроектора, который пылился под сервантом с тех пор, как там перегорела лампочка. Даже ерундовую лампочку Лешка не мог раздобыть! Что за наказание…

Сверху на колоду Галя положила пачки денег.

— Все-все. Поворачивайтесь, я готова, — объявила она, кокетливо расправляя плечики платья. — Вот посмотрите, чтобы не было недоверия. — Галина придвинула к очкастому верхнюю пачку.

Мужчины еще больше удивились, увидев перед собой деньги в пачках. Не то чтобы банковские упаковки были в диковинку, но уважение к себе они вызывали.

Очкастый осмотрел ленты, придирчиво ища крохотные надрывы, которые появляются, каким бы ловким ни был жулик, вытягивавший купюры при помощи пинцета или двух портняжных игл, заглянул внутрь стопки. Ничего подозрительного не обнаружил и аккуратно положил плоские бумажные кирпичики один на другой.

Внимание его сообщников также было сосредоточено на деньгах. Точнее, взгляды их переходили с денег на сосредоточенное лицо очкастого.

Галина тем временем взяла колоду, протянула для снятия кавказцу. Тот, не глядя, двинул, Галя ловко сложила карты так, что сдвинутые легли на прежнее место, и принялась раздавать.

«Инженер» взял свои карты и чуть шевельнул ноздрями. Он как будто принюхивался. Карты для него Галина заготовила неплохие. Такие же неплохие, как и для остальных. Только чуть похуже, чём отложила для себя. А «инженер» всегда принюхивался, если приходила хорошая карта, — словно хорошая комбинация, как и хорошее блюдо, должна еще и соответствующе благоухать.

Интересно, улавливал ли его крючковатый нос запахи, исходящие от карт других игроков или, скажем, душок от верхней карты в колоде?

Очкарик ничем себя не выдал. С одинаковым успехом у него на руках мог быть покер в тузах, а мог быть сплошной мусор, «шваль», как выражаются игроки. По лицу его не было никакой возможности прочесть что-то о его картах. Время от времени, правда, свет падал на него так, что в очках мелькало отражение карт. Можно было, по крайней мере, определить их цвет и заметить, много ли среди них картинок. Но сейчас это не требовалось. Галина и так знала, что на руках у очкастого три десятки, валет в бубнах и дама треф. Она ведь сама их разложила.

Кавказец своим картам обрадовался безо всякой конспирации. Впрочем, этот хитрый сын гор часто «радовался», имея на руках вшивую пару, и «расстраивался», получая каре. Дворовая тактика, третий сорт. Так некогда любил морочить головы своим противникам Жора Жбан. Валентин считал это самодеятельностью, никак не годившейся для серьезной сцены.

Игроки поменяли карты. На сей раз Галина даже не особенно следила за своими соперниками: карты были разложены так, что ни одна «нужная» не попадала на руки других игроков и меняться шулерам было нечем.

Как она и задумала, «инженер» и очкастый поменяли по две карты, кавказец — одну. Больше всего Галя боялась, что кто-нибудь пасанет не прикупая, и тогда сложный расклад карт сместится, ей достанутся не те, на которые она рассчитывала. На этот случай у нее был заготовлен обходной маневр, но это связано с дополнительным риском. Обошлось. Не понадобился обходной маневр. Игроки повели себя именно так, как и должны были, получив такие карты. Скорбно покачав головой, Галина прикупила, позволив своим соперникам снисходительно улыбнуться.

Она отсчитала три карты, подержала их, не переворачивая, и оставила лежать на столе, даже не поглядев.

— Смотри, — неуверенно подсказал ей кавказец.

— А! — отмахнулась Галина. — Не буду. Папин метод: если карта не шла, он ее не смотрел, чтобы не вспугнуть. Ставлю тысячу.

Такой маневр был не просто бравадой или блефом. Галина давно уже поняла, как действовали ее противники: если очкастый или кавказец оказывались в затруднении, то «инженер» пасовал, бросал свои карты и отваливался назад, как бы отстраняясь от игры. На самом деле этот жук просто заглядывал в ее карты и давал знак своим сообщникам. Слишком надежно укрыться от него было невозможно: тогда шулера поняли бы, что она поняла, что они… и так далее.

Теперь в планы Галины совершенно не входило посвящать компанию в свои карты, тем более что на сей раз она и без этого прекрасно знала, что лежит перед ней на углу чемодана.

— Шикарно играешь! — только и сказал кавказец.

— Мадам решила показать нам гусарика! — посмеиваясь, кивнул ему очкастый.

Первый торг прошел бодро, на столе оказалось в общей сложности около восьми тысяч.

Галя уравняла последнюю ставку, сглотнула, глядя на лежащие перед ней карты, и медленно взяла верхнюю. Она старательно изображала на лице заинтересованность.

«Инженер» тотчас спасовал, бросив на стол три восьмерки, и привалился спиной к стенке купе. Галина без проблем показала ему свои карты: два туза и взятую только что четверку. Две карты против трех уже розданных каждому из членов шайки.

«Инженер» дважды дотронулся до мочки уха и зевнул, отворачиваясь.

Получив это «сообщение», очкастый и бровью не повел, а вот кавказец натурально повеселел. Поправил свой веер, словно расправлял газыри на груди.

Ставка за ставкой, кон вырос еще на три тысячи. Галина подняла четвертую карту, туза. «Инженер» тотчас снова дернул себя за ухо. Три туза против каре, которое должно было прийти очкастому. Маловато, но перед Галиной лежала еще одна неоткрытая карта.

— Три тысячи сверху. — Очкастый выложил деньги.

— Эх! — Кавказец махнул рукой. — Три тысячи!

Галина задумалась. Она озадаченно перебрала оставшиеся у нее деньги.

— Мальчики, мне тут не хватает немного… Но у меня есть еще деньги, честное слово!

Лица игроков раскроились кривыми улыбками, будто треснувшие помидоры.

— Мадам, — прикладывая руку к груди, проникновенно сказал кавказец, — если бы мы сидели за столиком в ресторане, я не пожалел бы никаких денег ради ваших волшебных глаз. Но мы сидим за столом, игра не закончена, и ее нужно сначала закончить, а потом идти куда-нибудь. В ресторан, например.

Галина неуверенно пожала плечами:

— Но что же мне тогда делать?

— У вас есть два пути, — охотно принялся разъяснять очкастый. — Либо уравнять ставку и вскрыться, либо пасовать. У вас осталось еще… Две? Две тысячи, чтобы сыграть. Спасуйте. Вы сможете еще раз сыграть. Может быть, вам повезет при следующем раскладе, но сейчас надо закончить эту партию.

— Не знаю… — Галина заерзала. — Может быть, я поставлю сережки?

— Мадам, при всем уважении к вам, ваши сережки не стоят больше трехсот рублей, — заметил генацвале, чуть прищурившись, чтобы разглядеть украшения. — А нужно тысячу.

Одолженные Галиной серьги стоили в магазине триста пятьдесят рублей, кавказец угадал их стоимость довольно точно. — Но у меня же есть еще деньги! — плаксиво настаивала на своем Галина.