Самый прославленный ученик Рубенса Антонис Ван Дейк, работая в его мастерской, специализировался на портретах. Как и многие коллеги, он испытывал гнёт монополии своего учителя в искусстве Европы, но смог раскрыть весь свой потенциал портретиста при дворе английского монарха Карла I. Король посвятил своего протеже в рыцари и обеспечил его щедрым жалованьем в 200 фунтов стерлингов в год, летней резиденцией и мастерской. Конечно, всё это досталось Ван Дейку не просто так: он был тонким политиком от искусства и изображал своего патрона в наиболее выгодном свете.

К примеру, на охотничьем портрете{137} он выдвинул невысокого Карла I на передний план и изобразил его на естественном возвышении. Слуга и конь при этом стоят немного ниже и поодаль, и оба на фоне монарха кажутся миниатюрными. К тому же конь грациозно склонил голову, а дерево – ветви, будто в акте почтения перед монархом. Как опытный маркетолог представляет товар в выгодном свете, не прибегая к прямому обману, так и Антонис Ван Дейк, не добавляя размаха плечам и лишних сантиметров росту, ухитрялся представить Карла I статным харизматичным властителем. О другом портрете кисти Ван Дейка{138} научные сотрудники Национальной портретной галереи в Лондоне пишут: «Карл I понимал значимость изображения для демонстрации власти… Сегодня его бы восхваляли как того, кто осознал важность маркетингового продвижения своей персоны и укрепления собственного бренда. Ван Дейк обеспечил Карла I самым современным визуальным утверждением власти»[156].

Открытка для гранд-туриста: как подняться над перенасыщенным рынком

В XVIII веке юный аристократ, особенно британский, обязательно отправлялся в Гранд Тур – путешествие по Европе, длившееся несколько месяцев, а то и лет. Гвоздём программы для британских туристов, так же как и для русских, была Италия, наследница Древнего Рима и европейский центр искусства. И если в наше время туристы везут из-за рубежа фотографии на фоне достопримечательностей, то в XVIII веке путешественники-аристократы заказывали местным художникам портреты с национальным колоритом – дорогую предтечу современных селфи на фоне Пантеона, каналов с гондолами или собора Святого Петра.

Венецианка Розальба Каррьера, одарённая портретистка, удостоенная невиданной для женщины чести – членства в сразу четырёх Академиях: Рима, Болоньи, Флоренции и Парижа, была одной из самых востребованных исполнительниц подобных заказов. Её услуги пользовались особым спросом не только благодаря регалиям и неоспоримому таланту художницы, но и потому, что Розальба работала не маслом, а пастелью.

С XV века художники предпочитали масляные краски, которые сохраняют яркость и насыщенность цвета, а главное – позволяют неспешно прорабатывать детали, поскольку масло долго сохнет. Но что удобно художнику, не всегда устраивает заказчика: далеко не каждый гранд-турист намеревался провести в Венеции несколько месяцев, и в случае ограниченности времени пастель была идеальным клиентоориентированным решением. Хотя она оставляла художнице меньше возможностей для правок, заказчики могли получить портрет сразу после его завершения, ведь пастели, в отличие от масляных красок, не нужно сохнуть. Кроме того, лист бумаги значительно проще довезти домой в целости и сохранности, чем холст. В итоге, пока конкурент писал один портрет, Розальба успевала создать несколько. К примеру, ирландский виконт Густавус Гамильтон провёл в Венеции около трёх месяцев и был счастлив увезти сразу три портрета, на которых он был изображён в карнавальных костюмах, в память о приятно проведённом времени (один из этих портретов ныне хранится в музее Метрополитен{139}). А Розальба Каррьера была обеспечена неиссякаемым потоком заказов во многом благодаря её вниманию к интересам и комфорту клиентов.

Её коллега Джованни Антонио Каналь по прозвищу Каналетто был главным ведутистом Венеции, то есть специалистом по городским пейзажам с узнаваемыми видами (элитарным прототипам туристических открыток). Такие «открытки» – с площадью Сан-Марко, Дворцом дожей, Гранд-каналом и гондолами – были самым ходовым сувениром, привозимым из Венеции. Каналетто входил в число художников, «открытки» которых были дороже и красочнее: с теми же видами, но как бы обработанными в фотошопе. Он смело сочинял пейзажи с городскими достопримечательностями, стремился работать в большей степени красиво, нежели достоверно, и добился такой популярности у заезжих ценителей искусства, что маршан, с которым он работал, выступил в роли агента и отправил его в десятилетнюю командировку в Лондон. Там художник писал для местной знати её родные мосты, замки и парки, в большей степени реальные или в большей степени сочинённые, передающие дух английского пейзажа. Экспедиция увенчалась успехом: даже Георг III стал клиентом Каналетто.

В интересах имиджа: как не потерять музу

Об имиджевой функции искусства я писала в главе про эмоциональный интеллект – там речь шла о любимой художнице Марии-Антуанетты Элизабет Виже-Лебрен, которая изображала свою покровительницу в образе добродетельной матери. Совсем другое было нужно от живописи актрисе Комеди Франсез Жанне Самари, обаятельной хохотушке с живой подвижной мимикой, которая играла в основном в комедийных постановках по пьесам Мольера и мечтала о серьёзных драматических ролях.

В конце 1870-х Жанна жила на улице Фрошо недалеко от мастерской Пьера Огюста Ренуара и неоднократно ему позировала. Ренуара привлекало её открытое лицо, её смешливость и непоседливость, и он стремился запечатлеть её обаяние в живописи. На самом известном портрете из собрания Пушкинского музея{140} кажется, что Жанна буквально на секунду присела к столу, кокетливо подставив руку под подбородок, но мгновение спустя вспорхнёт и пустится в пляс. Её волосы взъерошены, щёки горят румянцем. Голубое платье с украшенным розами декольте подчёркивает её юную свежесть, а розовый фон испещрён кудрявыми синими мазками, которые добавляют картине динамизма, если не сказать озорства. Это одна из самых прославленных работ Ренуара, однако Жанну она не удовлетворила: понимая имиджевый потенциал искусства, она хотела получить портрет, который изменил бы её восприятие публикой и театральными режиссёрами.