— Ты — идиот, Агафонов, — просипела она, открывая дверь. — Я тебя как своего предупредила… Ну, решай сам. Только не растрепи никому.

— Я тебе давно не свой, — рыкнул он. — И болтать попусту не стану. Но если ты еще раз словом или делом навредишь моей жене, пеняй на себя. Поняла?

— Илье расскажешь? — ухмыльнулась Нина. — Так я ему наплету, что он тебе и не поверит. Любит он меня.

— Твоего мужа я плохо знаю, — поморщился Агафонов. — И могу его только пожалеть. Но если ты пойдешь против нас с Евой, я найду на тебя управу. С Вадимом поговорю. Он сыну мозги промоет, а тот уже тебе клизму вставит. Я доходчиво объясняю, красивая? — ощерился было он. И услышав, как на этаже останавливается лифт, улыбнулся натянуто.

Сын выскочил на площадку и сразу же бросился к нему.

— Папа, едем! А мы с мамой все уроки сделали! — тут же сообщил он. Затем солидно подошел к матери и клюнул в щеку.

— Пока, мам. До завтра!

— До свидания, мой дорогой, — проворковала Нина, обнимая сына. — Миша, езжай осторожнее, — добродушно заметила она, провожая Агафоновых до лифта. И только когда створки закрылись, и новая широкая кабина понеслась вниз, Михаил тревожно глянул на свое отражение в зеркале и кожей почувствовал Нинин страх.

«Почему она так испугалась? В чем причина?»

Уже отъезжая от своего бывшего дома, он заметил Илью, припарковавшего такой же черный крузак на когда-то лично Агафоновым выбитом у ТСЖ месте. Макаров защелкнул немудреный замочек, приваренный к оранжевой трубе, и, махнув Михаилу, заспешил к машине будущего зятя.

— Как там Дуська? — поинтересовался, пожимая руку. — Скажи ей, чтоб бросала уже нимесил пить. Он осложнения дает. На сердце и почки.

— Спасибо, бро, — протянул Агафонов и, вырулив на проспект, задумался.

«Хороший парень Илья. Да и вся семья адекватная. Как же его угораздило на нашей Нине поджениться, — мысленно фыркнул он и тут же почесал затылок. — Интересно, а как они познакомились? Где вообще Антонина могла подцепить врача? Она и не болела вроде», — пробурчал он про себя и, вспомнив о нимесиле, произнес:

— От сердца и почек на память цветочек.

И тут же чуть не отвесил сам себе подзатыльник.

«Ну, ты хорош, Мишаня, — подумал он, слушая вполуха рассказ Егора. — Замуж девчонку позвал, кольцо всучил, а цветы? Хоть бы репейник ей подарил, что ли?»

— Ты мне код от вайфая скажешь, пап? Я после ужина постримить хочу. Мне и так полно донатов накидали…

— Что? — изумился Агафонов. И если слово «донаты» он еще мог перевести как деньги, то глагол «стримить» слышал впервые.

— Сейчас Еве цветов купим, — обронил он, подъезжая к цветочной лавке, — и ты мне популярно все объяснишь, идет?

— Ага, — кивнул сын и, покосившись на большой букет белых роз, начал втолковывать, как маленькому: — Есть такие ребята, они сами в игры не играют, а только смотрят по удаленному доступу. А я, ну, то есть тот человек, что играет, разрешает смотреть и берет за это деньги. Донаты то есть…

— То есть ты играешь и еще получаешь за это деньги? — изумился Агафонов. — И что, кто-то платит?

— Да, — кивнул Егор. — Все, кто хочет смотреть, платят…

— А это безопасно? Ну, в смысле закона?

— Да, все чисто, — довольно хмыкнул Егор. — Только пацан из седьмого класса требует с меня двадцать процентов. Типа он меня защищать станет…

— Наплюй на этого защитника, — пробурчал Агафонов, сворачивая к дому. — Я, наверное, к тебе охрану приставлю. Пусть тебя сразу входной двери подвозят…

— А толку, пап? — усмехнулся Егор. — Этот Вовка живет с нами в одном подъезде. Он тети Любы с третьего этажа сын.

— А! — протянул Агафонов, в душе не ведая, кто там сейчас живет на третьем этаже. — Тогда сбивай ценник. Договорись с этой Вовкой на пятнадцать процентов…

— Точно, пап! — радостно зацокал языком Егор. — Как здорово, что ты тоже что-то в бизнесе понимаешь!

А после ужина, выйдя с Евой на крыльцо и наблюдая, как юный коммерсант вместе с собакой носится по участку, Агафонов обнял невесту и тихо осведомился:

— А как твой брат умудрился напороться на мою бывшую?

— Тонечка у него лечилась. Целый курс проходила. И там какая-то неразбериха возникла с оплатой. Вроде бы за нее платила организация, а деньги вовремя не пришли. Потом, правда, перечислили, но Илья понервничал. Даже домой к ней ездил. Ну, вот так и сошлись, — бесхитростно заявила Ева.

«Интересно, кто за Нину мог заплатить? Точно не я, — хмыкнул он. — Тесть к тому времени уже отошел от дел. Странная история, — мысленно отметил Агафонов и, с минуту поразмыслив, отмахнулся от своих подозрений. — Нина — знатная доярка. Прям профессионально умеет деньги вымогать. Может, какого мужика развела», — поморщился он и, вдохнув свежий морозный воздух, крикнул сыну: — Егор, заходим, нам с тобой еще роутер подключать!

Всю следующую неделю Агафонов боролся с собой. Он хоть и отбросил прочь Нинкины предостережения, но время от времени вспоминал заговорщицкий шепот бывшей, ее заломленные руки и горящий взгляд. Вроде и не соврала Антонина, а свою каплю дегтя, как всегда, добавила в бочку меда Агафоновского благополучия. И даже не дегтя, а яда. Михаил нет-нет да и задумывался, а не слишком ли он торопится, мечтая как можно быстрее сделать Евдокию Макарову своей женой. Он ненароком приглядывался к Еве, когда она голяком отплясывала перед ним в спальне, ловил ее каждый вздох, но при этом не испытывал то самое незамысловатое блаженство, что раньше. Отрава будто бы въелась под кожу и мороком окутала сознание.

«Перед кем еще ей так плясать вздумается? — билась в голове тревожная мысль и сменялась на более страшную. — Кто еще услышит стоны Евы Макаровой, нависая над ней и придерживая за бедра? Кому еще она позволит мерно двигаться внутри ее тела?»

Хотелось забежать вперед лет так на десять или пятнадцать и посмотреть на Евдокию Вадимовну. Останется ли она добродетельной женой и матерью или пустится во все тяжкие, наставляя рога престарелому мужу. Именно об этом напоследок прошептала Нина, когда он вечером забирал Егора. Михаил не мог сам разобраться. Вроде бы Ева всем хороша, но дурная генетика всегда даст о себе знать…

«Ну подожди, — хмыкнул он мысленно. — У парней те же родители. И никто из них не гуляет, — мысленно привел Агафонов сомнительный довод. И тут же сам себе ответил голосом Нины: — Они мужики. Нагулялись. А Еву взаперти держали. Значит, была причина. Вот она и кинулась к тебе в объятия, будто сроду мужиков не видала! Но если по правде, то и не видала. Тебе, Мишаня, досталась. Редкость в наши дни. Пойди, скажи кому-нибудь! Вон, в клубах полно телочек пятнадцатилетних, а то и младше. Дема как-то раз попал, помнится. Хорошо, хоть спросил вовремя. А то бы под статью угодил. Мир перевернулся, блин! Правильная девчонка вызывает у всех подозрение. Что-то не так… А малолетние пьянчужки, спящие в клубах на лавках, в порядке вещей!»