Внезапно передо мной вместо Радзинского возникла странная и даже пугающая фигура. Я пригляделся – насколько это может сделать спросонья человек. Нет! Не Радзинский!

Это был очень странный человек. В бесформенном балахоне и огромной шляпе со свисающими полями. Из-под полей шляпы на плечи ниспадают длинные спутанные волосы. Похож на бродягу с Дикого Запада или бомжа. Впрочем, запаха, характерного для представителей последней социальной группы, не наблюдалось. Может, грабитель?

– Какого черта? – как можно более грубым голосом спросил я. – Проваливай!

– Я попросил бы обращаться ко мне повежливее, Мечислав Мстиславович! – обиженно посоветовал незнакомец. Он сделал шаг ко мне, и падавший в окно уличный свет осветил его лицо. Н-да, прямо скажем, не красавец: длинный хрящеватый нос, большие уши, крупные зубы под тонкими губами. – Я пришел к вам по делу, причем не по моему делу, заметьте!

– Вот как? – хмыкнул я, успокаиваясь. Значит, не грабитель. В крайнем случае, сон или глюк. – Вы бы хоть представились.

– Меня в обоих Мирах и в Пограничной зоне знают как Хозяина Сонной Тропы. Однако обычно меня зовут Сэндмэн.

– Песочный человек, – пробормотал я. Похоже, что это все-таки сон.

– Можете считать и так, – прокомментировал Сэндмэн, словно прочитав мои мысли. – Только давайте поспешим, у нас мало времени. С вами должен кое-кто поговорить. Вообще-то это не принято, но меня попросил человек, которому я не мог отказать. Идемте!

– Куда?! – воскликнул я. – Я же не одет!

– Вы всегда одеваетесь перед тем, как идти в собственную ванную? – насмешливо осведомился Сэндмэн. – Именно туда мы и идем. Прошу вас, быстрее.

Я в полном смятении проследовал в ванную в сопровождении ночного гостя. Зажег свет, но привычная полоска света в дверных щелях не появилась. Странно! Я заколебался, но шедший сзади Сэндмэн сам решительно открыл дверь и буквально втолкнул меня внутрь. Увидев, что находилось за дверью, я обомлел: это была не моя ванная. Точнее, вообще не ванная.

Похожее на подвал помещение, выложенное рустовым камнем с высоким сводчатым потолком, опирающимся на массивные каменные колонны. Посреди помещения стоял массивный стол из дубовых плашек, за которым на двух стульях с высокими резными спинками сидели двое, третий стул был свободен. Помещение освещалось четырьмя факелами, воткнутыми во вбитые в стену мощные железные кулаки, бросавшими на сидящих за столом неровные блики красноватого света. В скупом факельном освещении мне не удалось разглядеть лиц сидящих даже тогда, когда я подошел совсем близко. Внезапно вспыхнули свечи в стоявшем на столе канделябре. Они ярко осветили лицо одного из сидящих за столом – это был Сашка Гардин!

Увидев, что я его узнал, он скупо улыбнулся и сказал:

– Чертовски рад тебя видеть, дружище! Извини, что Сэндмэн побеспокоил тебя посреди ночи: он это сделал по моей просьбе, поскольку я не мог установить с тобой контакт иным способом.

– Не преувеличивайте, господин Гардин! – фыркнул Сэндмэн. – Если бы я выполнял просьбы всех, задержавшихся в Пограничной зоне, то я бы не успевал заниматься своими прямыми обязанностями. Просто за вас попросил тот, кому я не могу отказать.

– Пусть так, – с грустью согласился Гардин. – Главное, что Слава Булгарин сейчас здесь, и я могу наконец с ним поговорить о своем деле.

– Пожалуйста, побыстрее! Изложите только суть проблемы, – нервно предложил Сэндмэн. – У нас действительно мало времени, портал скоро закроется, а новый искать – слишком много мороки.

– Да, конечно, – заторопился Гардин. – Короче, Слава: попал я в историю – хуже некуда!

– Зачем ты решил изменить прошлое? – воскликнул я. – С ума сошел?!

– Ага, ты все-таки прочел мою повесть, – усмехнулся Гардин. – И как она тебе с литературной точки зрения?

– Нормально. Очень даже неплохо.

– Тогда я дарю ее тебе. Используй текст в каком-нибудь своем романе. А для меня, как ты сам понимаешь, теперь это не актуально.

– Не надо было менять прошлое! – повторил я.

– Ничего я не собирался менять, – возразил Гардин. – Я всего лишь хотел выполнить просьбу друга: положить в статую урну с его прахом. Только и всего!

– Но… как же ты оказался здесь? – удивился я.

– Любая вещь обладает скрытыми свойствами, – грустно улыбнулся Гардин. – Ты читал мою рукопись, ты знаешь… Короче, кто кладет урну с прахом в статую, которая по сути является воротами в новую жизнь, тот становится Хранителем статуи. Он находится между Этим миром и Тем, в Пограничной зоне; он не жив и не мертв, и так будет до тех пор, пока не появится новый Хранитель статуи, тот, кто по простоте душевной или из чувства самопожертвования положит прах близкого человека внутрь статуи. Он станет Хранителем статуи и будет являться к новому владельцу, чтобы объяснить ему правила пользования мистическим артефактом и ответить на три вопроса. И будет всячески уворачиваться от вопроса, откуда берутся Хранители статуи? Потому, что вряд ли кто захочет добровольно стать Хранителем. А для Хранителя новый сменщик – единственный шанс вырваться из Пограничной зоны. Единственный!

– Надеюсь, ты не собираешься просить меня занять должность Хранителя статуи Спартака? – осторожно поинтересовался я.

– Разумеется, нет! – с горячностью воскликнул Гардин. – Но мне нужно отсюда вырваться, понимаешь? И только ты можешь мне в этом помочь. Юленька… Она хорошая, добрая, замечательная, но… она любит меня, она не сможет с холодным разумом найти выход из положения. Она будет искать варианты, в которых мы будем с ней вместе – остальные же будет игнорировать! Поэтому я, явившись к ней как к новой Владелице статуи, попросил продать статую тебе, чтобы прийти к тебе как к владельцу статуи, объяснить ситуацию и попросить найти выход из нее. Здесь, в Пограничной зоне, я ничего не могу сделать. А ты можешь попытаться!

– А почему ты так и не пришел ко мне сам? – спросил я.

– Для этого владелец статуи должен находиться с ней в одном помещении, – пояснил Гардин. – А этого не произошло. Хорошо хоть, что Сэндмэн согласился помочь.

– Я не знаю, как помочь тебе вернуться в Наш мир, – сказал я с сожалением. – Кто бы мог мне это подсказать? Ты не знаешь?

– Разумеется, нет! – с досадой воскликнул Гардин. – Иначе бы я попросил Юлю продать статую именно тому человеку.

– Но… если нет способа вернуть человека в мир живых, то… – замялся я, не зная, как деликатно изложить зародившуюся мысль.

– Да, наконец ты понял меня правильно, – горько улыбнулся Гардин. – Я хочу уйти туда, куда рано или поздно уходят все из Мира живых.

– То есть для тебя сейчас смерть лучше существования в Пограничной зоне? – уточнил я.

– Не совсем, – ответил Гардин. – Сейчас для меня существование в Пограничной зоне есть лучшие дни моего бытия. Я счастлив!

– Ничего не понимаю! – воскликнул я, но Гардин не дал мне договорить.