передо мной сидит дамочка, которую я видел перед входом в больницу в день своего отъезда. Странновато, правда?

Бармен кивнул.

— Странновато.

Алабама наседал на Энди:

— Так ты собираешься со мной разговаривать или как?

— Да, — подхватил бармен. — Что такое, крошка? Ты его преследуешь? — Потом он сказал Алабаме: — Ну, тебя мог бы преследовать и кто похуже, братан.

— Не смешно, чувак. — Алабама снова обратился к Энди: — Объяснись, колючка. Или мне позвонить в полицию?

— Я… — Энди не могла допустить, чтобы он звонил в полицию. — Я не знаю. — Она понимала, что этого недостаточно. Я… — Черт, черт, черт. Что ей сказать? Что ей сделать, чтобы он от нее отстал?

Ее внутренний Гордон подсказал ей решение: нужно перевести стрелки.

Энди постаралась звучать уверенно:

— А что вы здесь делаете?

— Я?

Она добавила в голос возмущения.

— Я тут просто проездом. Почему вы преследуете меня?

— Что? — Кажется, такая постановка вопроса застала его врасплох.

— Вы, — сказала она, потому что в его присутствии здесь было столько же смысла, сколько и в ее. — Я возвращаюсь после поездки к родителям. Поэтому я здесь. — Она пожала плечами. — А в чем ваша причина? Почему вы здесь?

— Почему я здесь? — сказал он, залезая за пояс своих джинсов.

Энди приготовилась увидеть полицейский значок или, того хуже, пистолет.

Но он достал бумажник. Значка там не было, только водительские права. Он ткнул ими ей в лицо.

— Я здесь живу.

Энди посмотрела на имя.

Майкл Бенджамин Кнеппер.

Он представился:

— Майк Неппер. «К» не произносится.

— Май? — Шутка вырвалась непроизвольно.

Он нервно хохотнул. А потом все его лицо растянулось в улыбке.

— Мать твою, это удивительно: я прожил тридцать восемь лет, и никто ни разу так не шутил.

Бармен тоже рассмеялся. Стало очевидно, что они хорошо знакомы, и это было логично, ведь они были примерно одного возраста. В таком маленьком городке они, наверное, вместе ходили в школу.

Энди почувствовала, как напряжение уходит из ее груди. Значит, это совпадение.

Или нет?

Она не очень внимательно посмотрела на фото на его правах. Она не посмотрела, из какого он города.

— А ты смешная девчонка. — Майк уже запихивал бумажник обратно в карман. — Что пьешь?

Бармен ответил за нее:

— Водку.

Майк показал два пальца, усаживаясь на стул рядом с ней.

— Как дела у твоей мамы?

— У моей… — Энди почувствовала, что ее слегка повело от алкоголя. Это было нехорошо. Она подумала, что пить, наверное, больше не стоит.

— Алло? — сказал Майк. — Ты еще здесь?

Энди ответила:

— У моей мамы все хорошо. Ей просто нужно немного отдохнуть.

— Уж наверное, — он снова почесал подбородок. Она старалась не смотреть на его пальцы. Он выглядел мужественно, это привлекало. Она всегда встречалась с парнями, которые выглядели именно как парни. Ее последний вроде как парень брился раз в неделю и просил каждый раз предупреждать его, когда она рассказывала что-то страшное о своей работе в диспетчерской.

— Пожалуйста, — бармен поставил перед Майком пиво и еще один стакан с водкой перед Энди. На этот раз там было меньше льда и больше алкоголя. Он кивнул Майку, прежде чем пойти за другой конец стойки.

— За совпадения, — Майк поднял свое пиво.

Энди чокнулась своим стаканом о его бутылку. Она старалась не смотреть на его руки и выпила, забыв, что не собиралась этого делать.

— Неплохо выглядишь.

Энди покраснела.

— Но серьезно, — спросил Майк, — что ты делаешь в Масл-Шолс?

Энди отхлебнула еще водки, чтобы дать себе время подумать.

— Я думала, это Флоренс.

— Да без разницы. — Он криво улыбнулся. Его карие глаза слегка переливались. Он с ней флиртовал? Нет, не мог он с ней флиртовать, он был слишком красив, а Энди вечно выглядела, как чья-то младшая сестра.

Он настаивал:

— Ты скажешь мне, что ты здесь делаешь, или мне нужно угадать?

Энди чуть не расплакалась от облегчения.

— Угадай.

Он, прищурившись, вгляделся в нее, словно в кристальный шар.

— Люди приезжают сюда либо чтобы снять склад, либо ради музыки. Ну, прическа у тебя явно рок-н-ролльная, так что я за музыку.

Ей понравился комплимент насчет прически, хотя она понятия не имела, что значит его догадка.

— Музыка, верно.

— Тогда тебе нужно назначить прослушивания в студиях. — Он откровенно пялился на ее губы. Или, может, не так уж откровенно? Может, она только вообразила себе эту искорку в его прекрасных глазах, потому что за все то долгое время, что она была Энди, ни один мужчина настолько открыто с ней не флиртовал.

Майк продолжил:

— В будни никто особо не играет, но есть один бар около реки…

— «Тускумбия», — с готовностью вмешался бармен.

— Ну да. Там куча музыкантов, они выступают по разным клубам и работают над новым материалом. Ты можешь посмотреть в интернете, кто где будет. — Он достал телефон из заднего кармана. Она подсмотрела, как он набирал пароль, состоящий из одних троек. Он сказал: — Моя мама была фанатом всего этого. В детстве она видела, как Джордж Майкл пробует исполнять вживую ту песню, «Керлесс уиспер», знаешь ее?

Энди закивала головой. Он просто пытался быть милым. Он не флиртовал. Она здесь единственная женщина, а он — самый симпатичный парень, так что это было логично, что он заговорил с ней.

Но стоит ли ей разговаривать с ним? Он был в больнице. Теперь он здесь. Что-то тут не то. Энди надо было уходить. Но уходить не хотелось.

Стоило маятнику сомнений качнуться в сторону ухода, как он своим очарованием склонял его на свою сторону.

— Ну вот, — Майк водрузил телефон на стойку, чтобы она могла видеть экран. Он открыл сайт со списком исполнителей, о которых она никогда не слышала, напротив названий клубов, куда она никогда бы не пошла.

Из вежливости Энди притворилась, что просматривает список. Потом она подумала, не ждет ли он, что она предложит ему пойти в клуб вместе, представила, как будет неловко, если она его пригласит, а он откажется. Затем просто залпом допила водку и попросила еще одну.

Майк спросил:

— Так куда же ты отсюда направляешься?

Энди чуть не сказала ему правду, но все же всепоглощающее блаженство от проявляемого им внимания оставило чуть-чуть места остаткам здравого смысла.

— Что случилось с твоей головой? — Энди не заметила раньше, но три полоски странного прозрачного пластыря закрывали достаточно серьезную рану на его виске.

— Культиватор отшвырнул камень мне прямо в лицо. Что, так плохо выглядит?

Ничто не могло заставить его лицо выглядеть плохо.

— Откуда ты узнал, что он мой отец?

Он снова криво улыбнулся:

— Кто, культиватор?