5 ноября погибшие были похоронены на морском кладбище Владивостока. 18 ноября лодку подняли и отбуксировали в сухой док Дальзавода. Когда док осушили, я надел комбинезон и с фонариком прошёл по всем отсекам. Мрачно, сыро, хаос… Жутковато! На этом моя миссия закончилась».

Рассказ вице-адмирала Анатолия Алексеевича Кузьмина, командира 9-й эскадры:

— Я получил приказ готовить «Ленок» к выходу от комфлота. Но куда, что, зачем — даже мне, командиру эскадры, не сообщили. Секретный выход — и всё… А «Ленок» к выходу почти не готов. Шла подготовка лодки к замене порядком изношенной аккумуляторной батареи. Пришлось выходить на старой — а это на грани фола… Потом комфлота адмирал Сидоров бросил мне, мол, почему я остался на берегу, а не пошёл на «Ленке».

— Если бы я знал куда и зачем — пошёл бы! Но у меня ещё 52 единицы!

Итак, «Ленок» нашёл С-178 и лёг рядом с ней на грунт. Время пребывания под водой было весьма ограничено. В аккумуляторной батарее от ветхости уже начинались межвитковые замыкания. Вот уж точно: на охоту ехать — собак кормить… Не дождавшись выхода последнего подводника — старпома Кубынина, — «Ленок» вынужден был всплыть.

Потом батарею мы, конечно, заменили на новую. И тут новая тревога — срочно выйти в Охотское море — искать шпионскую насадку на подводном кабеле стратегического значения. Вышли — а где её найдёшь на протяжении полутора тысяч миль? Периодически выходили водолазы, осматривали кабель, но… Но тут ЧП в дизельном отсеке — вдруг возник «падёж личного состава». Почему-то начались протечки углекислого газа, и мотористы стали падать без сознания. Возникла паника. Командир капитан 2-го ранга Копылов приказал всплывать из-под РДП. Стали выносить пострадавших наверх. Один рулевой-сигнальщик, не помню его фамилии, вынес по 10-метровой шахте аж десятерых и сам свалился замертво. А причину «протечек» углекислоты так и не удалось установить…

Капитан 2-го ранга Марс Ямалов пришёл служить на С-178 лейтенантом. Меня познакомил с ним старпом Сергей Кубынин. Зашли в рюмочную на Большой Никитской, помянули погибших, вспомнили всё, как было…

Марс Ямалов:

— После училища рвался служить только на подводные лодки. Ждал назначения в Техасе — так мы звали посёлок Тихоокеанский — очень долго. Меня с женой поселили в переполненном офицерском общежитии. Выдали матрас в коридоре. Там мы и спали. Потом поставили раскладушку. Наконец дали нормальную койку. А мест на лодках всё не было и не было. Мне предлагали дивизию охраны водного района, тральщики. Но я хотел только на подводную лодку. Тогда кадровики потеряли терпение, а может быть, меня жалко стало, сказали: езжай-ка ты, лейтенант, в Улисс, на бригаду подводных лодок, и поговори с комбригом, может быть, он найдёт тебе что-нибудь.

Так и сделал. Нашлось место командира группы на С-178.

Из лодки не вылезал — изучал матчасть, забыв про молодую жену.

Не прослужил и трёх месяцев, как попал в такую вот переделку.

Я ужинал в кают-компании. Вместе со мной там находились лейтенанты Иванов и Тунер, матрос-«гарсон» (вестовой), старпом Кубынин и строевой старшина Зыков.

Вдруг раздался страшный удар, и моя тарелка полетела на другой конец стола. Вслед за ней пронеслась и тяжёлая пишущая машинка… Как она никого не задела — чудо!

Погас свет. Старпом с механиком кинулись в центральный пост, а лейтенант Иванов, командир второго отсека, объявил борьбу за живучесть. Мы задраили переборочные люки и загерметизировали лазы в аккумуляторную батарею. Из-за того, что резко продули цистерны главного балласта, подорвали клапана вентиляции, и воздух пошёл в отсек, надувая его. Потом замкнуло батарейный автомат № 1. Ток в тысячу ампер! Автомат тушили Тунер и Иванов… Пожар погасили, но дышать там было нечем. Перешли в носовой отсек.

Вскоре мы поняли, что покинуть лодку можно только через торпедный аппарат. Надо было пролезть в тяжёлом снаряжении 8-метровую трубу. Я шёл первым. Капитан 2-го ранга Каравеков — за мной… Вылез — дал условный сигнал — постучал по корпусу. В нише волнореза торпедного аппарата горел подводный фонарь, который подвесили водолазы. Можно было сориентироваться — где верх, где низ. Стал подниматься по буй-репу, как учили, соблюдая выдержки на мусингах.

Наверху штормило и буй-реп рвался из рук, казалось, что кто-то тянет меня в сторону. Поднимался минут десять. А вот матрос Микушин всплыл сразу. Да ещё в трубе застрял — из-за чего крышка закрылась не сразу…

Всплыл, и сразу заломило кости — азот, кессонка началась. Не ожидал, что так быстро. Очнулся в барокамере. Вижу — в иллюминатор смотрят на меня два генерала-медика. (Это были главный физиолог ВМФ Сапов и главный терапевт ВМФ Синенко.) На соседней койке — Микушин. У него двустороннее воспаление лёгких. Я сам ему делал уколы — пенициллин вкалывал. Микушин страшно боялся уколов, орал и крыл меня матом.

После гибели лодки — служил в судоремонтном батальоне заместителем командира роты по производству. Затем был старшим строителем кораблей. А потом и вовсе переквалифицировался в танкисты — назначили главным инженером танкоремонтного завода, там же и звание капитана 2-го ранга получил. Моряк-танкист. Но в моря больше не ходил, вся служба прошла на берегу — до 1994 года. А теперь в запасе.

Контр-адмирал В. Поливанов в своём исследовании «„SOS“ из пучины» пишет:

«Подводя итог спасательной операции на С-178, следует отметить, что в первом отсеке затонувшей подводной лодки сконцентрировалось 26 человек. Двое из них скончались, не выходя на поверхность, четверо пропали без вести, двадцати посчастливилось спастись. Из них только шестерым повезло встретить водолазов-проводников, которые помогли им добраться до подводной лодки-спасателя „Ленок“. Этот случай перемещения по дну моря подводников с затонувшей лодки на лодку-спасатель до настоящего времени продолжает оставаться уникальным в мировой практике спасения на глубине. Он по праву может претендовать на запись в Книгу рекордов Гиннесса. Остальные четырнадцать сумели выйти на поверхность самостоятельно. Остаётся неясным, почему „Ленок“, имея на кормовой надстройке на штатных местах два автономных самоходных спасательных аппарата, предназначенных для спасения подводников через входной люк, так и не задействовал их в этой операции.

Всего на подводной лодке С-178 погибло 32 человека. Позднее, когда она была поднята, останки погибших были извлечены из отсеков и захоронены на Морском кладбище во Владивостоке. Многие из двадцати спасшихся из первого отсека до сих пор страдают тяжёлыми недугами — последствиями кессонной болезни, переохлаждения, баротравм, отравления углекислотой или глубокого нервного потрясения. У некоторых диагноз заболевания комбинированный.

По факту гибели подводной лодки С-178 было возбуждено уголовное дело, завершившееся судебным заседанием военного трибунала Тихоокеанского флота, который приговорил её командира капитана 3-го ранга В.А. Маранго и старшего помощника капитана „Рефрижератора-13“ В.Ф. Курдюкова, управлявшего судном во время столкновения, к лишению свободы сроком на 10 лет каждого.