Речь идет о колоссальных деньгах. За эти деньги можно все. А нашим жизням – грош цена. Если мы вовремя не выберемся. Я решила немедленно позвонить Расторгуеву, чтобы вызвать подмогу.

Но сверху опять послышался какой-то шум. Нет, придется повременить со звонком милому. Я прижала к себе детей. Мы стояли у конца лестницы на дне погреба. Сверху послышался голос Аллы. Она опять что-то приказывала, потом упало тело, послышался женский вскрик. Светка. Так, тяжело поднимается, ревет.

– Давайте в сторону, – шепнула я детям и потащила их к стене.

Там мы наткнулись на лавку, подобную той, на которой недавно сидели наверху. Ох, какой комфорт предусмотрен для пленников. Хотя что это я? Кто думал о пленниках, сооружая погреб? Просто нам повезло, что не нужно стоять или отдыхать на земляном полу. Мы сели.

Сверху открылась крышка, и я успела разглядеть нашу темницу – хотя бы бегло, но этого было достаточно. Вдоль двух стен – справа и слева от нас – от пола до потолка шли полки, уставленные различными банками. Хоть не проголодаемся! У нашей стены стояла только одна лавка, у противоположной – две бочки и табуретка. Лестница шла прямо по центру. Все это я увидела в доли секунды, потому что спускающаяся рыдающая Светка загородила проход. За ней так же мгновенно захлопнулась крышка, и щеколда встала на место. Светка тоже смогла увернуться от тяжелой крышки.

– Иди сюда. – Я встала, подхватила сестрицу, зарыдавшую еще сильнее, и усадила рядом с собой на лавку.

– Ну что, получила? – прошипел Валерка на тетку.

– Ты! – повернулась Светка на голос. – Да я тебя…

– Заткнитесь оба! – рявкнула я.

– Он… – открыла рот Светка, я не выдержала и изо всей силы врезала ей локтем в бок, снова приказав заткнуться.

– Получила? – спокойно спросил Валерка. – И поделом вам, тетя Света.

– Валера, помолчи, пожалуйста, – попросила я сына. Ох, если бы не мой ангельский характер…

– Хорошо, мама, – сказал он, как пай-мальчик. – Мы потом поговорим. Дело семейное. Не надо выносить сор из избы.

– Где ты этого набрался? – простонала Светка, потирая бок, голову, ногу и все остальные части тела, но уже остывая и не желая больше нарываться ни на мой локоть, ни на мой кулак, ни на ребро ладони.

Валерка только хмыкнул. Но я узнала свои выражения. Именно так мы разговариваем с Лариской. Вадик молча сидел на краешке лавки и в семейной сцене участия не принимал.

Наверху снова послышался шум. Как я догадывалась, к нам вели еще одного сокамерника – и оказалась права.

С Храпом Алла не церемонилась – и просто спустила его с лестницы. Я успела вскочить и поймать его, чтобы не сломал шею. Правда, под его тяжестью я рухнула на земляной пол и ощутила на себе тело, которое три мои знакомые женщины считали потрясающим. Но то ли у меня другой вкус, то ли я не люблю ни с кем делиться, то ли обстановка была не совсем располагающая, но всего очарования, о котором я столько слышала, я не испытала. Наоборот, почувствовала запах перегара, укололась о щетину и была чуть не раздавлена. Правда, я быстро выползла из-под героя-любовника, отряхнулась и проследовала на лавку. Храп остался лежать, но тут же простонал, моля о помощи.

– Сам вставай! – рявкнула я. – И так скажи спасибо.

– У меня руки… – начал он.

Светка слетела с лавки, видимо, ощупала Храпа – в погребе стояла кромешная тьма, и мы не видели происходящего – и объявила:

– Наручники надела, сука!

Интересное кино получается. Следовало быстро разобраться с обстановкой, узнать об имеющемся в доме запасе вооружения и уже в зависимости от этого приглашать определенное количество бойцов. Не обратиться ли мне еще и к Виталию Сергеевичу? И Шубакову? Правда, как я им буду объяснять свое появление здесь? Нет, это дело Цыгана.

Кстати, а его люди за мной случайно не следовали? Например, на приличном отдалении за моим «БМВ» могла идти какая-нибудь неприметная «шестерочка», или «копейка», или дряхленький «москвичок», на которые я просто не обратила внимания, хотя периодически и поглядывала в зеркало заднего вида. И от Шубакова могли сопровождающие следовать. И лично от Виталия Сергеевича. Как будет мило, если они все встретятся перед Алкиным домом, а она их поприветствует автоматной очередью. И тут еще хозяин «бандитского домища» пожалует в свою загородную резиденцию вместе с гостями – путь-то к нему пролегает как раз мимо Алкиных хором.

Но слушали ли меня сегодня люди Цыгана? На мне самой, как говорил Юрий Леонидович, ничего нет. Да и куда бы прикрепили-то? Я же каждый день меняю одежду. Аппаратура в машине уловит звуки в доме? Навряд ли. А шубаковские станут стучаться в дом, увидев перед ним мою машину? Вообще-то с какой стати? Приехала вместе с детьми в гости в выходной день. «Здравствуйте, мы из курирующей бандгруппировки. Проверяем, с кем коммерческий директор подшефной фирмы проводит выходные». Бред. Надо звонить.

Сверху опять послышался звук закрываемой щеколды, потом Алла начала двигать какую-то мебель – явно для надежности. На ее месте я, наверное, сделала бы то же самое. Но только вот что это за место?

Тем временем Светка с Храпом начали ругаться.

– Я тебе говорила, что не надо сюда ехать? – шипела моя младшая сестрица. – Говорила? Я бабам никогда не доверяла. Все одинаковые. А ты: нет, поедем, она нам поможет. Это ближайшая Маринкина подруга. Приехали. Получили.

Я превратилась в одно большое ухо.

Храп возражал, что все было нормально, пока не приперлась «твоя сестрица». Он уже забыл, что я нахожусь в двух шагах от него и даже рисковала собой, пытаясь поймать его, чтобы не сломал шею, падая с лестницы. Вот что значит делать людям добро. Однако, поскольку головой он все-таки ударился (дважды за последние десять минут – насколько было известно мне, но, может, и больше) да еще и дополнительно получил по ней от Аллы, то соображал плохо, поэтому и забыл, что я где-то рядом. А если еще вспомнить несколько затуманенный большими вливаниями алкоголя мозг… Да, на Храпа, как на единственного мужчину в нашей компании, рассчитывать не приходилось. От моего Валерки и то будет больше толку.

– Мам, звони дяде Олегу, – прошептал Валерка мне в ухо, словно услышал мои мысли, и протянул трубку.

Я включила аппарат. Слава богу, есть подсветка у клавиатуры! А то как бы я тут номер набирала? Сестрица с Андрюхой продолжали ругаться. Я попросила их заткнуться, потому что мне надо позвонить. Они мгновенно замолчали, потом Храп спросил:

– Ты?.. У тебя?.. Да как же…

– Заткнись, – в очередной раз попросила я.

Конечно, при помощи подсветки клавиатуры маленького сотового телефона не осмотреть погреб и не разглядеть лица окружающих людей, но я в эти минуты преследовала совсем другие цели.

Аппарат Расторгуева был выключен – или находился вне зоны обслуживания, что для меня было одинаково плохо. Я непечатно высказалась, забыв, что рядом детки.