Олег сомневался, сойдет ли он за частного детектива. Он был самокритичен, заявляя, «что не с его рожей работать в сыске».

– Ты думаешь, Маринкина мать видела хоть одного частного детектива? – взорвалась я. – Да откуда ей знать, как выглядят эти ребята? Кстати, как угодно могут выглядеть. Предположим, ты не занимаешься слежкой, и тебе не нужно быть серой личностью, сливающейся с толпой. Ты работаешь по поиску пропавших людей, автомашин, судов, например. Тебе нужны мощь и сила – а их у тебя в достатке. Как раз произведешь на бабку впечатление своим внушительным видом. Только говори при ней поувереннее и не посматривай на меня в поисках совета.

– Ладно, – улыбнулся Олег, припарковывая серебристый «Мерседес» в Маринкином дворе прямо у ее парадного.

Ольга Петровна уже ждала нас, и внешний вид Олега произвел на нее прекрасное впечатление. Именно это и было ей нужно. Нам же требовалось выудить из нее как можно больше информации о Маринкиных делах.

Можно было только пожалеть, что она все лето прожила на даче и в последнее время мало общалась с дочерью, после зимы работать было бы легче, но, как говорят французы…

Из поклонников дочери Ольга Петровна знала только Алешу, которого видела в мае. Мы с Олегом подробнейшим образом расспросили ее про него. Она твердо заявила, что узнала бы «образину», если бы снова встретила. Мы получили телефоны и адреса Маринкиных подруг, Ольга Петровна отметила двух самых близких. Мне доводилось с ними видеться у нее на днях рождения, но, что они собой представляют, я не знала. До них наверняка доберется милиция, но нам следовало рассчитывать на врожденное недоверие нашего народа к правоохранительным органам и на то, что ментам они не станут всего рассказывать, а нам с Олегом вполне могут – меня-то они видели, были в курсе, что Маринка работала у меня секретаршей. А теперь фирма проводит свое расследование. Почему бы не помочь?

Еще Ольга Петровна вручила Расторгуеву пистолет, который милиции она не отдала. В дальнейшем я сообщила Олегу, что оружие Маринке передал Храп. Это вызвало удивление Расторгуева. По своим каналам они с Юрием Леонидовичем собирались проверять, что «висит» на пистолете. Олег сказал, что у Храпа не должно быть ствола. Не должно-то оно не должно, а вот был же… В дальнейшем еще требовалось раздобыть результат баллистической экспертизы, чтобы точно знать, не из этого ли оружия застрелили Маринку…

И еще неплохо было бы все-таки найти Храпа. Юрий Леонидович был склонен помочь родственнику – как-никак двоюродный брат. Не сдавать же его ментам? И ведь Андрей, владея какой-то информацией, которой, возможно, сам не придает значения, может помочь в поиске пропавшего у него же миллиона.

Распрощавшись с Ольгой Петровной, пообещавшей Олегу тысяч сто за поимку убийцы дочери, мы отправились ко мне. По пути Олег остановился у какого-то офиса и исчез там минут на десять, чтобы отдать пистолет и баксы на экспертизу своим людям. От меня Расторгуев позвонил Юрию Леонидовичу и отчитался о проделанном. Тот велел нам ехать знакомиться с подругами и сообщил, что сотки все-таки фальшивые, но подделка – высший класс. Юрию Леонидовичу еще больше захотелось заполучить печатный станок в личное пользование.

– А доллары? – подсказала я вопрос разговаривавшему по телефону с Цыганом Олегу. Я спрашивала про отданные мной вчера Расторгуеву купюры из пачек, лежавших у меня дома.

Пока вся имеющаяся аппаратура показала, что доллары – настоящие, но Юрий Леонидович собирался провести еще одну проверку – самую последнюю, для чего в США уже вылетел человек. Именно эта проверка и сможет подтвердить качество американских денег. Цыган никак не мог поверить, что они настоящие. Я не представляла, что и думать. Правда, одно можно было сказать с уверенностью: фальшивомонетчики свое дело знали. И сколько же этих бумажек уже гуляет по просторам моей необъятной Родины?.. Обычная-то аппаратура их не берет.

После того как Олег повесил трубку, за телефон взялась я. Первой из подруг Маринки дома не оказалось. Вообще никто не снял трубку. Со второй нам повезло.

Я представилась. Диана Ладушкина тут же сообщила, что у нее уже были из милиции, но она им ничего не могла сказать. Я попросила о встрече, заявив, что мы подъехали бы к ней с нанятым Маринкиной матерью частным детективом. Я тоже заинтересована в поиске убийцы, нам нужна любая информация. Частный детектив хотел бы поговорить с самой Дианой. Она согласилась. Мы с Расторгуевым снова запрыгнули в его «Мерседес» и помчались к Диане.

В первую очередь нас интересовали Маринкины мужчины.

– Неужели она с вами не делилась, Саша? – Диана сделала большие глаза. – Ведь вы же…

– Дианочка, – обратилась я к Маринкиной подруге и однокласснице, – я не лезу в личную жизнь подчиненных. Я никогда не задавала Марине вопросов интимного характера. Да, мы были в очень хороших отношениях, мы много лет работали вместе, но ее мужчин я не знала.

– А… – протянула Диана.

Я решила выяснить, знает ли Ладушкина, почему Маринка была уволена из нашей фирмы. Оказалось, что Громова представляла своим подругам совсем другую версию: она ушла сама, потому что ее последний друг обещал оставить ее дома. Просто требовал, чтобы она бросила работу.

– Имя и фамилию этого друга знаете? – подал голос Расторгуев. – Видели его когда-нибудь?

– Алеша. Фамилию не знаю. Видела мельком, он как-то забирал от меня Маринку, я вышла ее проводить. Он сидел в машине.

Расторгуев попросил описать этого Алешу. Диане бросилось в глаза, что он очень заросший: длиннющая челка, со всех сторон свисают патлы.

– Ну не совсем как бывают у рок-певцов, но длинные для нормального человека. Может, я неточно выражаюсь…

– Покажите, какие, – попросила я.

Диана провела рукой над плечами и опять пустилась в объяснения, что волосы не пышные, а прямые, в общем, не прилизанные, но как бы прилипают к голове, русые, прядки неровные.

– Возникало желание взять ножницы и подстричь его, – заявила она.

– Усы, борода?

Диана покачала головой.

– Рост, телосложение?

– Я видела его только сидящим в машине, – сказала она. – Нормальный… Ну то есть не гренадерского роста, но ни в коем случае не маленький. Выше среднего, скорее высокий. Не полный, но и не худой. Но крепкий. Накачанный. Бандитского вида. – Диана смущенно улыбнулась.

– Марка машины? – спросил Расторгуев.

Диана опять смущенно улыбнулась:

– Я не разбираюсь. Иностранная.

– Но нашу от иностранной отличить можете?

– Это-то да. Дорогая иностранная.

Я подумала, что понятие «дорогая» тоже весьма относительно. Для кого-то дорогим будет подержанный «Опель», а для кого-то и новенький «Мерседес» вполне по силам, в особенности если сравнить его с «Феррари».

– А цвет хотя бы помните?

– Синяя.

Расторгуев предложил выйти во двор и осмотреть стоявшие там машины. Диана согласилась. Если она не ошиблась в цвете, это был синий металлик. Мы вернулись в квартиру. Диана усиленно вспоминала, не говорила ли Марина что-то про своего Алешу, но ничего конкретного вспомнить не смогла.