он там клянется! Ну и про звонок сообщили. Впрочем, и тут не удивили тоже.

– Вы все же этого парня ищите, – настропалял их Владимир Андреевич. – И хорошо бы его тормознуть – я бы тоже побеседовал…

– Так по мелкому тормознем, чего уж. – Ревякин едва подавил смешок. Еще бы! Не каждый день и. о. прокурора предлагает закон нарушить! Правда, Алтуфьев здесь выступал не как и. о., а как следователь, – а это разница большая.

– Ну, и свидетелей установите. Кто там рядом живет… Мало ли кого видали… Да не мне вас учить – сами знаете.

Свидетелей, конечно, установили – правда, никто ничего. Ни баба Зина, ни муж ее, ни дочка Аглая. А внука, Алика, дома не оказалось – унесся с ребятами на рыбалку, на две ночи.

– Как явится, пусть все же приедет, – строго наказал Дорожкин. И даже выписал повестку – с повестками на автобусе возили бесплатно! Старики обрадовались – внучок в город съездит, чего-нибудь в магазинах накупит.

Ревякин между тем сделал запрос в Тянск, хотя сведения о Силаеве у Дорожкина имелись – как-никак, ранее судимый, подучетный элемент. А с подучетным элементом работать надо: наблюдать, профилактировать, план работы составить и вовремя справки писать: посещен по месту жительства, явился для отметки, проведена профилактическая беседа, составлен акт обследования жилищно-бытовых условий (ЖБУ).

Что же касаемо собственно информации, то ее было мало, и та вкратце.

«Силаев, Сергей Иванович, родился… декабря… 1946 года… 12.05.1965-го Тянским народным судом приговорен к двум годам лишения свободы… статья двести шесть часть вторая – злостное хулиганство»… Ниже шла краткая фабула: «8 марта 1965 года в ДК Железнодорожников в г. Тянске из хулиганских побуждений учинил скандал, в ходе которого ударил два раза по лицу гр-на Вострикина Павла Ивановича, 1948 года рождения, ранее не судимого, учащегося 10-го класса школы номер 7… Затем, несмотря на увещевания окружающих, опрокинул указанного гражданина на пол, плюнул и вытер об него ноги – тем самым грубо нарушил общественный порядок и продемонстрировал таким образом особую дерзость и цинизм».

– Одна-ако! – присвистнул Ревякин. – «Особая дерзость и цинизм»! Тот-то к малолеткам цеплялся. И к аспиранту, между прочим, тоже! Может, и не хотел убивать, но увидел – устроил скандал, толкнул… А потом портфельчик прибрал. Может, и пиджачок… Жаль, пиджачок так и не нашли, жаль… Если там, в кармане, кошелек, деньги – одно дело. Если нет – совсем-совсем другое. Знали бы точно. А теперь вот – гадай, сколько у него денег было и куда они делись? Уплыли в пиджачке? Или кто-то к рукам прибрал?

* * *

И все же не давал Женьке Колесниковой покоя тот замаскированный густыми кустами схрон, лодочный гараж на обрывистом берегу Койвы. Ну кому мог понадобиться гараж в таком тайном месте? Да много кому, честно-то говоря. Может, хозяин – не местный, а сюда приезжает лишь отдыхать – ловить рыбку. Потому и устроил все так, чтобы ничего не нашли и не украли, а то по рекам-то разный люд шляется! Хоть и говорят, что чужого не берут… Так это – местные. А на реке – всякие! В матросы на самоходные баржи любая шантрапа может наняться. Любому рады – текучка!

Однако в таком разе, уж лучше где-то в деревне или в поселке гараж для моторной лодки купить или построить. Там хоть еще и люди присмотрят. Да и вообще, можно без гаража обойтись – на людях-то!

И все же, вот кому-то понадобилось…

Между тем до конца похода оставалось еще два дня, да плюс столько же на обратную дорогу. Юннаты без дела не сидели – изучали местную флору и фауну, вели дневники наблюдений, фотографировали. Вот и в предпоследний день тоже с утра отправились вниз по течению, по бережку, к обеду должны были вернуться. А после их ждал сбор и политинформация на тему «Красный галстук пионера – его гордость, его честь!» Тему придумала Тая, а проводить должна была Женя – ее очередь. Как могла, Женька к выступлению подготовилась, взяв за основу пионерские фильмы, уж какие помнила – «Тимур и его команда», «Дым в лесу» и «Судьба барабанщика».

С юннатами ее нынче не взяли – готовилась же! – но попросили, если что, помочь повару с готовкой.

Светка Кротова, однако, от помощи отказалась, да еще фыркнула: мол, что тут и делать-то? Тем более дежурные имелись. Воды притащили, дрова… да все уже было сделано, и дежурные – Коля Ващенков да шестиклассник Коротков Генька – улеглись загорать меж палатками на разложенном для просушки брезенте, по вечерам используемом в качестве тента. На всякий случай – а вдруг дождь? Пока бог миловал, но… всякое ведь бывает. Вообще, по прогнозам, дожди должны были быть.

Вот и сейчас ребята внимательно слушали радио – переносной приемник «Атмосфера-2» в черно-белом пластмассовом корпусе с двумя клавишами ДВ и СВ сверху и круглым поисковиком радиоволн, чем-то похожим на компас. Сооруженная из алюминиевой проволоки антенна была наброшена на растущую рядом елочку.

На старом кордоне приемничек этот работал, мягко говоря, не ахти – больше шипел. Вот так же шипел он и здесь, но вдруг…

– Уважаемые радиослушатели, в эфире радиостанция «Юность»! Передаем концерт по заявкам!

– Ур-ра! – дружно заорали юннаты. – Сейчас погоду найдем…

– Эй-эй! – Кротова повернулась от костра. В клетчатой, навыпуск, рубахе и синих трениках, с большой поварешкой в правой руке.

– Погоду потом послушаете, – деловито распорядилась Светка. – Концерт оставьте пока.

По мнению Женьки, так себе был концерт, на троечку. Сначала попросили песню из кинофильма «Кубанские казаки», потом – народные песни и оперетта. Женя такого не слушала, это ее родители слушали, а еще – бабушки-дедушки…

Лишь в самом конце передачи спел что-то веселое популярный квартет «Аккорд». Но Женька его не слышала – пошла прогуляться к реке.

Любопытство вновь привело девушку к той самой круче. Вот здесь, верно, не так давно кто-то был – трава примята, а еще…

Чу! Женька насторожилась – показалось вдруг, что кто-то крадется за ней, наблюдает… как в прошлый раз! Замедлив шаг, девушка застыла… и резко обернулась. В перелеске, шагах в двадцати, на осине шевельнулась ветка. И вылетела, выпорхнула какая-то большая птица!

Птица… Всего-то! Да и в самом деле, кому тут бродить-то? Если кто и был – так местные рыбаки.

Пройдя чуть выше по течению, Женька все же спустилась к реке, подошла к самой круче, огляделась, сняла кеды и, закатав треники до колен, бесстрашно ступила в бурные воды. Ниже начиналась протока – шумел, исходя пеной, водоворот, скалил из бурной воды