Девушка сделала несколько шагов и свернула к зарослям, прикрывающим вход в гараж, поднялась, отвела руками ветки…

Наверху затрещали кусты, и большой серый камень с грохотом ухнул в воду, едва не зацепив девушку!

Откуда он там взялся, это чертов валун? И как вообще он мог сорваться?

Женька вскинула голову и тут же отпрянула – прямо в лицо летел еще один камень!

Не-ет, сами собой камни не срывались, кто-то их бросал, прячась за кустами! Бросал прицельно в Женьку! Вот снова швырнул…

Вскрикнув, девушка нелепо взмахнула руками и полетела в воду, подняв тучу брызг! Быстрое течение понесло ее прямо на камни…

* * *

Береговую улицу Максим отыскал быстро. Просто пошел следом за мальчишками с удочками. Крутой берег резко спускался к воде, ветер шумел разросшимися камышами и рогозом. Тут же, за заборами, окнами к реке, располагались дома – частный сектор.

На ближайших воротах белела табличка – «Ул. Береговая, 2». За воротами – дом как дом, обычный, без всякого мезонина. Следующий – точно такой же, и дальше тоже…

Ярко светило утреннее летнее солнце. В палисадниках пели птицы. Насвистывая, молодой человек зашагал вдоль домов и остановился у крыльца с синими столбиками… «ул. Береговая, д. 17». А вот и мезонин!

На соседнем крылечке показалась согбенная сухонькая бабуся в платке и длинной темной юбке. Загремев ключами, она запирала навесной замок.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровался Макс. – А не знаете, Лапикова Татьяна в каком доме живет?

– Танюшка-то тут одна. Марьи Лапиковой внучка. Эвон там. – Бабуся указала на дом с мезонином и подозрительно прищурилась: – А тебе что до нее?

– Так… из Озерска я, земляк ее. Кое-что передать просили…

– А-а! Так Танюшка-то еще не выходила. Она обычно рано за молоком ходит, к Молотовым. Они на Партизанской, рядом…

– За молоком? – широко улыбнулся парень. – Так я ее тут, на лавочке, подожду.

– Подожди, подожди… – Бабуся махнула рукой и шустро направилась к перекрестку.

Татьяна вышла из дома минут через десять. Максим ее сразу узнал: все такая же худенькая, быстрая, с толстой косой. Разве что лицо сделалось строже, взрослее, что ли. Светлое летнее платье с легкомысленными цветочками, бидончик в руках… Все правильно – за молоком.

Макс быстро поднялся с лавки:

– Лапикова! Таня! А я думаю, ты или не ты?

– Ну да – Таня. А вам чего? – затравленно оглянулась девушка – зыркнула исподлобья и вдруг улыбнулась – узнала: – Ой! Кажется, я вас где-то видела… Подождите, вспомню. Ха! Мезенцев, Максим! Господи, повзрослел-то как! Ты как здесь?

– Да вот, шел мимо…

– А я – за молоком…

– Так я провожу!

Пока шли, болтали обо всем, о чем обычно говорят школьные друзья после долгой разлуки. Вспомнили общих знакомых, посмеялись. Тут Таня зашла за молоком на веранду…

– Ты вообще где, как? – дождавшись, когда она вернется, спросил Максим.

– Контроллер ОТК, на заводе.

– А говорили – в столовой…

– Была… Недавно вот перевелась. Сегодня во вторую смену. А еще дел! А ты?

– А я из армии только пришел.

– Отслужил, значит… И что дальше думаешь? А давай к нам, на завод.

– Так я это… Тань, тебе сестра моя привет передавала. И еще Женька Колесникова. – Макс болтал все, что приходило в голову. – Женька – это…

– …да помню я их обеих. Правда, смутно. Когда училась, они же совсем мелкими были. Классе, наверное, в шестом. – Улыбнувшись, девушка вдруг покусала губы. – Ну, все, Максим, пора мне – дела. Рада была увидеть.

– И я…

Так и не придумав, как подвести разговор к Силаеву, Макс, уже прощаясь, спросил прямо:

– Я тут с Силаевым Сергеем в Лерничах пересекся как-то… Знаешь такого?

Татьяна вскинула глаза… и вдруг поникла взглядом:

– Еще бы не знать. Только он меня знать не хочет.

– Он отсидел… вернулся недавно…

– Вернулся? И даже не зашел… Ну да, все правильно, – вздохнув, горько усмехнулась девушка. – Он ведь меня предательницей считает, хотя… А ты его увидишь еще?

– Ну-у, наверное…

– Тогда передай… А, впрочем, ничего не передавай… пусть уж как есть.

– Говорят, несправедливо его… – осторожно промолвил Мезенцев.

Таня снова вздохнула:

– Ну да, несправедливо… Он на танцах за меня вступился. А там, в клубе, был такой Вострикин, малолетка, наглы-ый. Шпана из «сынков». Нет, у нас с Сергеем ничего тогда и не было. Ну так, знала, что он из Лерничей, здоровались… Присядем?

– Ага…

– Так вот. – Девушка поставила на лавку бидон. – Там, с Вострикиным этим прихлебатели были, человек пять. Я ему в танце отказала, так они налетели, платье чуть не порвали, сволочи… Слышала, они уже на танцах пару девчонок раздели! Прямо за клубом. Вот, думаю, и меня… Давай вырываться. А тут Сергей… Двинул этому гаду, пнул… Остальные разбежались. Тут девки подбежали, тоже из этих, из их компании – размалеванные, в коротких юбках… Шалавы! Я сижу, плачу, ничего толком не видела. Так потом на суде и сказала. Да меня особо и не слушали… А уж шалавы-то эти во всех подробностях расписали. Сергей выступил – так их и обозвал, про юбки короткие сказал да про все такое… Что таких ненавидит… Зря так сказал… Еще про «сынков» добавил и про их родителей… Вот уж точно зря. Ну и получил. А что? Ничего ведь никому не докажешь… Я потом Сереже писала в колонию, адрес узнала… он не отвечал – гордый. И вот, вернулся… и не зашел… Правильно, наверное. Ну, а что я могла?

– Так передать ему что-нибудь? – тихо напомнил Макс.

– Ну, передай… – Татьяна потеребила косу. – Просто скажи – видел, мол, случайно… Обиделась, что не зашел. Так ведь оно и есть, правда?

* * *

Ближе к обеду все же ливанул ливень. Загромыхало, сверкнули молнии, завертело, забуранило – недолго, но смачно! Полетели с деревьев сорванные ветром сучки, где-то с пушечным треском переломились гнилые стволы, и все живое попряталось. Юннаты тоже заскочили в палатки, тент уже унесло ветром куда-то к реке…

Ветер утих так же внезапно, как начался. Застучал по стенкам палаток дождь, брезент быстро намок, ребята с вожатыми и педагогами выбрались наружу, спрятались под деревьями – благо ветер уже утих.

– Ну, вот она, природа! – с нарочитым оптимизмом промолвила Елена Ивановна. – Солнце, дождь, ветер – и снова тишь. Все в один миг!

– Ничего хорошего. – Тая понуро ссутулилась, кутаясь в модный болоньевый плащик – куцый, он едва спасал от дождя. – И тент унесло, искать надо.

– А скоро дождю конец, – глядя на лужи, вдруг промолвила Кротова. – Вон, пузыри какие! Дежурные, эй! Похоже, за вас дождик