Меня не перестает удивлять, как маме удается быть в курсе всех событий.

– Бедный Дэнни! – говорю я. – Он же души не чаял в Эмили. Обязательно с ним увижусь.

Мама одобрительно кивает.

– О, чуть не забыла! – восклицает она. – Вот уж действительно большая новость! У Сэндибридж-Холла новый владелец.

– Новый? А что же случилось с прежним?

– Этот кризисный кредит… как он называется? – Мама морщит лицо. – У компании кончились деньги – да и клиенты, судя по всему.

– Ты имеешь в виду кредитный кризис? – улыбаюсь я.

– Да-да. Дом, судя по всему, пустует. Вероятно, его купил какой-то мультимиллионер-отшельник.

– Отшельник? Значит, он не скоро осчастливит нас своим присутствием в Сэндибридже?

– Если верить слухам, то вряд ли. Он просто сделал капиталовложение и на самом деле не собирается здесь жить. – В голосе мамы звучит явное неодобрение.

– Сэндибридж-Холл – капиталовложение? – спрашиваю я недоверчиво. – Так что же тогда он собирается делать с домом, если не будет в нем жить? Превратит в один из этих спа для богатых и знаменитых?

Мама пожимает плечами:

– Кажется, никто не знает. Все это сугубо секретно.

– Тайна и интрига в Сэндибридже! – усмехаюсь я. – Интересно, что же дальше?

– Возможно, тебе бы удалось узнать побольше, если бы ты здесь жила. – Мама пускается на хитрость. – Ты бы хотела жить вместе с бабулей, Ава?

– Мама! – шиплю я свирепо.

Но Ава уже услышала.

– Да! Жить с бабулей! – кричит она, радостно размахивая в воздухе недоеденным пирожком.

– Видишь? – с торжествующим видом обращается ко мне мама. – Одна ты не знаешь, что для тебя лучше. Ава – и то знает.

– Ава думает, что будут пирожки к каждой трапезе, – возражаю я. – Вряд ли это лучший довод в пользу переезда сюда.

Но я должна признать, что это возвращение в Сэндибридж несколько отличается от всех предыдущих. Не знаю, что изменилось, но очень хочу это понять.

Сегодня мы собираемся помогать маме в магазине. Оставив Аву с мамой – они развлекаются игрой в слова, которую мама купила для внучки, – я торопливо одеваюсь.

Я выбираю одну из своих любимых рубашек – белую, с хорошенькими разноцветными пуговицами сверху донизу. Всего лишь «Примарк»[45], но это все, что я могу себе теперь позволить. Конечно, никакого сравнения с дизайнерскими рубашками, за которые я платила целое состояние, когда мы с Саймоном были вместе. При мысли о том, сколько я тратила на одежду, я содрогаюсь. На деньги, которые я выкладывала за одну дизайнерскую рубашку, мы с Авой могли бы прожить целый месяц.

Застегивая одну из пуговиц этого сокровища марки «Примарк», я замечаю, что она болтается. Черт возьми, она может в любую минуту отлететь, и тогда мой бюст будет выставлен напоказ. Да уж, сегодня мне только этого и не хватало.

– Мама! – кричу я. – У тебя есть иголка и белые нитки?

– Моя рабочая корзинка в шкафу, в комнате Авы, – отвечает мама снизу. – Там ты найдешь все, что нужно. Думаю, она на верхней полке.

Я направляюсь через площадку в свою бывшую спальню. Когда родилась Ава, мои родители, вне себя от радости, переоборудовали ее в детскую. Но хотя я не живу там более двадцати лет и ее называют комнатой Авы, я все еще мысленно называю ее моей комнатой. Я открываю дверь и, переступая через вещи Авы, разбросанные на полу, иду к встроенному шкафу и роюсь на верхней полке. Там я действительно вижу плетеную рабочую корзинку. Вынув ее, я уже собираюсь закрыть дверцу, как вдруг замечаю что-то черное под грудой старых одеял и подушек.

Реми.

Когда в прошлый раз он очутился в магазине, я попросила родителей сохранить его для меня. И хотя я постоянно уверяла себя, что больше никогда не буду к нему обращаться, я никак не могу от него избавиться. Так, на всякий случай…

Я колеблюсь с минуту, зная, что, если вытащу Реми из шкафа, у меня снова начнутся проблемы. Когда мы беседовали с ним в последний раз, он был обеими руками за мой брак с Саймоном. И только посмотрите, чем это кончилось!

Нет, не надо мне больше советов «с наилучшими намерениями»!

Закрыв дверь, я уже приближаюсь к двери, как вдруг наступаю на куклу Авы, лежащую на полу. У Авы три любимые игрушки, которые повсюду следуют за ней: Мейзи – тряпичная кукла; Банни – белый заяц с обвислыми ушами; и Чарли – медведь с золотистой шкурой, названный в честь ее любимого дяди, у которого белокурые волосы с красноватым оттенком.

Подняв с пола Мейзи, я уже собираюсь положить ее на кровать, к остальным игрушкам, но вдруг застываю на месте. Если бы я не вышла замуж за Саймона, не было бы Авы. Моей маленькой девочки, которую я так люблю.

Я несколько минут размышляю над этим. Если бы можно было повернуть время вспять, предпочла бы я не выходить за Саймона, чтобы избежать страданий, которые испытала при разводе? Но тогда у меня не было бы моей чудесной доченьки… А жизнь без нее теперь для меня немыслима.

Может быть, брак с Саймоном действительно был необходим для моего будущего, и совет Реми, казавшийся неверным, попал «в яблочко»?

Я снова смотрю на шкаф. Мама продолжает уговаривать меня, чтобы я поселилась у нее, а я продолжаю отказываться. Но чем же так хороша моя жизнь в Лондоне? Я живу в маленькой квартире в неважном микрорайоне, и квартплата просто грабительская, как и муниципальный налог. К тому же это совершенно неподходящий район для ребенка. В Лондоне я жила чудесно, когда у нас с Саймоном были деньги, хорошая работа и гламурная светская жизнь. Но сейчас, когда я пытаюсь выжить с маленьким ребенком, жизнь в Лондоне не такая уж прекрасная.

И вдруг я решаюсь. Положив Мейзи на кровать, я приближаюсь к шкафу.

Освободив Реми от одеял и подушек, я ставлю его на комод, постоянное место, когда комната была моей. Затем я тихонько закрываю дверь и поворачиваюсь к нему.

– Итак… может быть, ты тогда был прав, – шепчу я, надеясь, что меня не услышат мама с Авой. – Ведь если бы я не вышла замуж за Саймона, у меня не было бы Авы. А она самое драгоценное, что есть у меня в жизни. Но… – на всякий случай я оглядываюсь на дверь, – …сейчас нам с Авой не так уж хорошо живется. В общем, Реми, мне снова нужен совет. Что я должна сделать, чтобы наша жизнь стала лучше?

Как всегда в таких случаях, ничего не происходит. Тогда я беру рабочую корзинку и иду в комнату, где теперь обитаю. Несколько минут я сижу на кровати, пришивая пуговицу, потом причесываюсь. Теперь, когда я не могу позволить себе услуги дорогих парикмахеров, волосы снова отросли, и к ним вернулся натуральный цвет. Взглянув на себя в зеркале, я направляюсь к верхней площадке лестницы и останавливаюсь перед дверью.