- Хороший вопрос, - наморщила лоб.

- Поверьте, он искренен, - паучиха одарила меня столь милой улыбкой, что захотелось смутиться, как Стасику. - Много лет наблюдаю этого развратного крокодила. Кажется, он, наконец-то, соизволил начать меняться. К моему восторгу в лучшую сторону.

- Потому что ты мне уже плешь проела, - буркнул Зельцер.

- Цыц! - прикрикнула она. - Посему умоляю вас, Мария, забыть непотребное поведение этого мага. Простите его, пожалуйста.

Да она кого угодно уговорит!

- Хорошо, - сдалась с улыбкой. - Так и быть, прощаю. Но если он снова позволит себе хотя бы сальную шуточку или, того хуже, распустить руки, то...

- То я лично помогу вам его наказать и, - Зина подмигнула мне, - расскажу вам его самые постыдные тайны!

- Зинуля, ты ведь шутишь, да? - заюлил подпрыгнувший ректор.

- Ни капельки, Аланчик, - усмехнувшись, паучиха сложила лапки на груди. - Все твои самые гнусные секреты этой прекрасной барышне поведаю, понял?

- А можно узнать, какие? - мурлыкнул Барбарис 15-ый, запрыгнув мне на колени. -Хотя бы намекните!

- Еще чего! - взвился наш плэйбой. - Зина, одно слово и.

- И что? - спокойно осведомилась она.

- И. и я на тебя обижусь! - нашелся ректор.

- Сколько угодно, - она махнула лапкой. - Это все равно до первой проблемы, когда тебе понадобится моя помощь. - Все заклинания помню только я, даже самые сложные.

- Тоже верно, - крякнул мужчина. - Вот дай вам, бабам, пальчик, вы руку по локоть откусите!

- Побольше уважения, вы с женщиной разговариваете! - возмутился Стасик, подпрыгнув.

- Дурдом! - ректор снова закатил глаза.

- Кстати, - спохватилась я. - Раз уж так, то с этого дня вы, Зельцер, будете банкой с солениями.

- Как это? - он с опаской изогнул бровь.

- Спите в погребе, имею в виду.

- Ну вот!

- Не нойте, вам там понравится. А теперь давайте пить чай. Заодно расскажите-ка мне, что не поделили демоны и ведьмы в свое время?

- О, это ты по адресу, Медовая, - мужчина загремел кружками. - Зина - ходячая энциклопедия о восьми лапах!

- Просто я старательная, и у меня отличная память! - паучиха уселась на столе рядом со мной. - Итак, слушайте, Мария. Это весьма захватывающая история!

- Итак, слушайте, - Зина покосилась на Стасика, который подполз поближе.

- Это чтобы лучше слышать, - с невинным видом пояснил тот.

Я подавилась смешком. Вот оно как, оказывается - у влюбленных паучков слух отказывать начинает. Ну-ну, запомним!

Стасик укоризненно покосился на меня и показал кулак Барбарису 15-ому, который нагло заржал.

- Дурдом! - паучиха по-зельцеровски закатила глаза.

- Я вас внимательно слушаю, Зина, - проникновенно пропела я. - Не обращайте на других внимания. Мужчины, что с них возьмешь!

- И то верно, Мария. - Девушка сложила лапки на брюшке, фиалковые глазки затуманились. - Дело было так...

Как оказалось, она мастерица рассказывать. Притихли все, даже подкалывающие Стасика Барбарис 15-ый и ректор. Мы все погрузились в историю, тончайшую ткань которой умело, словно нежнейшую паутинку, плела Зина.

Хозяевами этого мира изначально являлись демоны - по крайней мере, так эти создания сами считали. Откуда они взялись, наша история сведений не сохранила. Как любой доминирующий на планете вид, демоны считали себя выше других, искренне верили, что они венец творения Создателя, избранные и прочее.

Признать, что все мы лишь пылинки во Вселенной, что любая жизнь ценна, и никто не лучше другого? Да ни за что на свете! Одна и та же ошибка из века в век, в каждом измерении, каждом мире. Воистину, сначала рождается самомнение, а потом уж сам вид.

Полагаясь на свою «избранность», демоны щедро черпали Силу из окружающего мира, растрачивая ее по своему усмотрению. Тысячелетиями это сходило им с рук, а потом пришло возмездие. Любой источник угасает, если пользоваться им неразумно, не оберегая, не уважая, не заботясь о возобновлении ресурса.

Сила отвернулась от них. Демоны начали вырождаться. А другой вид - ведьмы, напротив, начал свой путь к возвышению. В итоге одни были вынуждены уйти из этого мира, а другие стали в нем полновластными хозяевами. А потом история повторилась.

Темные ведьмы, испорченные вседозволенностью, возжелали всей полноты власти, поклонения, раболепия. И поплатились в точности, как и их предшественники. Падать всегда тем больнее, чем выше заберешься.

Я слушала Зину и усмехалась с горечью. Одно и то же, и опять, и снова. Демоны, ведьмы, люди. По этой проторенной дорожке прошли миллиарды ног, убедившись в одном - она ведет к обрыву над бездной. На ее дне любого ждет смерть и забвение. Ибо мы все прежде всего смертны, и можем лишь одно - наслаждаться жизнью и стараться быть на стороне Добра.

Теперь мне стало ясно, чего хотел демон. Хотя, скорее уж, жаждал. Эту концентрированную Силу, бережно хранимую глубинами земли, он считал своей. Почему-то полагал, что вправе распоряжаться ею, использовать для своих нужд. Высосать ее, как паразит иссушает хозяина, чтобы...

Для чего в итоге, кстати? Этого я не знала. Но чувствовала, что вряд ли для того, чтобы сделать всех окружающих счастливыми и здоровыми, накормить голодных, помочь нуждающимся. У него имеется своя цель - та самая, ради которой он просыпается. Та самая, которая заставляет замирать его сердце.

Та самая, ради которой он готов на все.

- Прелесть какая! - прошептала я, наблюдая утром прелюбопытную сценку, которая зашкаливала по мимишности.

Решив, видимо, порадовать даму своего сердца, Стасик притащил Зине большущую муху, тщательно завернутую в паутину, словно какой-нибудь фараон Рамзес. Только глаза бедной добычи беспомощно моргали по сторонам. Положив подарок неподалеку от своей зазнобы, паучок, довольный собой, сел поодаль и стал делать вид, что ему абсолютно все равно, что будет дальше.

Зина же мушиного фараона проигнорировала, продолжая прихорашиваться около блюдца с водой. Побегав по краю стола, незадачливый поклонник бочком приблизился к паучихе и осторожно подвинул хлопающую глазами муху поближе. Видимо, решил, что возлюбленная близорука и не разглядела своего счастья - ни в виде щедрого дара, ни его в качестве поклонника-добытчика.

Довольный своей догадливостью, он снова отбежал подальше и сел, сложив лапки на брюшке и имитируя безмятежность. Зина, тяжело вздохнув - ходят тут всякие тугодумы, намеков не понимающие, отодвинула бедную муху, которая тоже уже обиделась, еще дальше. А потом продолжила наводить марафет.