молоком матери впитали понятия «апекс» на картинговых трассах. Во-вторых, тесты. Зимой 1994-го Вильнёв очень много тестировался, изучал трассы, технику и к началу сезона подошел вполне готовым пилотом. Наш герой очень переживал за дебют, особенно если учесть, что пришелся он на городскую трассу «Сёрферс Парадайз» с ее кочковатым асфальтом и стенами.

Жаку удалось квалифицироваться восьмым, так что поставленная перед ним цель финишировать в пятерке была вполне достижимой, однако опытный Стефан Йохансон отжал товарища в стену.

Не скажу, что я был расстроен – просто пытался анализировать, что можно сделать лучше. В какой-то момент я пришел к выводу, что слишком стараюсь. Надо было просто привыкнуть к этим скоростям, начать спокойно оценивать ситуацию, и успех бы рано или поздно пришел.

В скором времени Вильнёва ждало еще более серьезное испытание – овал в Финиксе. Дело было даже не в скорости, гонки на овалах требовали концентрации внимания, рассеянным парням на них не место. Жак стартовал вторым, но оказался в окружении опытных ветеранов, которые не собирались уступать лавры какому-то дебютанту, пусть и с громкой фамилией. Да и фамилией в те времена в «Индикаре» мог похвастать чуть ли не каждый второй. Закончилось все для канадца неожиданно и жестко. На одном из кругов гонки столкнулись Тео Фаби и Хиро Мацусита, в них приехал лидер заезда Пол Трейси, которому просто некуда было деваться. Бело-голубая машина Вильнёва летела, именно что летела следом, на скорости 300 км/ч.

Жак просто не успел разобраться в сложившейся ситуации – со стороны все выглядело так, будто камикадзе атакует борт линкора. Символично, что капитаном этого линкора оказался японец Мацусита.

Я сразу понял, что эпичной аварии не избежать. Сделать я ничего не мог, поэтому просто как маленькая девочка закрыл глаза и понадеялся, что все как-то само рассосется. Удар был жутким – когда я открыл глаза, мой визор валялся где-то в стороне, меня окружали клубы дыма. Первым удивлением стало то, что я не получил травм, а потом подошли маршалы и успокоили меня по поводу Мацуситы.

На овалах подобные аварии не редкость, и очень часто они приводили к самым печальным последствиям, но в этот раз Финикс не стал забирать свою жертву – все отделались легким испугом.

В Лонг-Бич Жак допустил несколько ошибок и не набрал очков. Естественно, тут же посыпались очередные упреки в несбывшихся ожиданиях. Люди видели лишь фамилию, попросту забывая, что перед ними дебютант, который пока только учится и набирается опыта. Но, как говорится, времени на раскачку не было.

На горизонте маячила легендарная «Кирпичница». Гонка в Индианаполисе входит в число величайших на планете, ошибки там непростительны. Жак без устали тренировался и подыскивал настройки со своим инженером Тони Сикейлом. Эта работа дала свои плоды – Вильнёву удалось квалифицироваться четвертым, а в гонке, где всегда важна стратегия и удача, к нему пришли и первые очки, и первый подиум. Жак финишировал вторым, сразу за Элом Анзером-младшим.

Казалось, что дальше будет только больше, но красивой сказки не получилось. После аварии в Финиксе будущий чемпион «Формулы-1» изменил подход к гонкам и поехал куда осторожнее. Он делал то, чего требовала от него команда – финишировал.

Когда индикаровцы приехали на трассу в Мичиган, то сразу отметили ее кочковатость. У многих возникло нехорошее предчувствие. В тренировках в ужасную аварию попал друг Жака и некогда его напарник по Prema в итальянской «Формуле-3» Алессандро Дзампедри. Парень на огромной скорости влетел в стену, получив переломы таза. Не удалось избежать контакта с барьером и нашему герою.

Когда я понял, что меня несет в стену, то сразу подумал о Дзампедри. Потом был удар, который меня сильно напугал – от него даже треснул кокпит, но я вновь удивительным образом не пострадал. Правда, я не мог покинуть машину, меня просто зажало. Поэтому я испытал второй испуг, когда начал подозревать, что топливный бак просто взорвется.

1994 год вошел в историю автоспорта как один из самых кровожадных. В «Формуле-1» погибли Сенна и Ратценбергер, многие получили травмы. В «Индикаре» же так было всегда: близость стен, сумасшедшие скорости… страшные аварии для американских гонок и по сей день часть жизни. Отметим еще и то, что упомянутый выше Дзампедри подлечил свои раны и уже через пару недель вернулся в гонки.

Отдельно, впрочем, стоит сказать о ранах самого Жака, с которыми все было не так уж просто. Еще в Финиксе после столкновения с Мацуситой Жак получил травму плеча, а контакт со стеной в Мичигане только усугубил ситуацию. Ребята из Player’s приняли решение не выставлять Вильнёва на гонку «Формулы Атлантик» в Труа-Ривьер. Да, канадские болельщики расстроились, но куда важнее было дать парню небольшую передышку.

После вынужденного перерыва Жак провел еще несколько посредственных гонок, однако затем пришла пора ехать в Элхарт-Лейк. Канадец едва мог сдерживать хитрую улыбку. Это была его территория, ведь «Роуд Америка» очень походила на хорошо знакомые ему европейские и японские автодромы. Недаром эту трассу называли американским «Спа-Франкоршамом». Правда, даже так легкой прогулки для Жака не ожидалось – в пелотоне хватало выходцев из «Формулы-1» и европейских серий. Однако, на удивление, основную конкуренцию Жаку составили не европейцы, а звезды американской сцены – Эл Анзер и Пол Трейси. В какой-то момент на трассе появился пейскар, лидирующая группа уплотнилась и приготовилась к главной особенности «Индикара» – рестарту. Да, в те времена в «Ф-1» подобное практиковалось редко, но вот в Америке рестарт с хода такая же норма, как и жесткий контакт со стеной.

Надо ли говорить, что его выиграл Вильнёв? Он первым приближался к линии финиша, когда… на машине заглох мотор. Первую победу в «Индикаре» Вильнёв одержал на «нейтралке», кое-как докатившись до клетчатого флага.

Несмотря на все проблемы, Жак завершил сезон на шестой строчке и вновь был признан Новичком года. И какими бы завышенными ни казались ожидания от его выступлений, на фоне остальной молодежи он действительно смотрелся ярко и многообещающе.

1995. СТАБИЛЬНО В ЦЕЛЬ

В 1995-м команду Forsythe-Green ждало несколько изменений. Один из совладельцев Джерри Форсайт заявил, что стиль Вильнёва недостаточно «вильнёвский» – мол, ему скучно платить миллионы и смотреть на это «унылое доезжалово». Барри Грин, искренне веривший в своего пилота, посоветовал Джерри пойти, скажем так, своим путем.

Еще одним небольшим, но очень значимым изменением стал номер. Многие посчитали, что это Жак решил, как принято сейчас говорить, хайпануть на теме отца и выбрал себе легендарный 27-й. На самом деле бедный сын легенды чуть