Я смотрел, как ветки переплетались друг с другом, точно любовники. Они заполоняли все пространство пещеры.

– Ерунда. Смотри! – Летта нагнулась, чтобы нажать на одну из дорожек.

Послышался протяженный звук «Д-о-о-н». А после подбежала к другой и наступила. Дорожка запищала: «П-и-и-м».

Я умилился наступая на следующую: «П-у-у-м».

– Почему они издают звуки?

Летта, перепрыгивая с «ноты» на «ноту», ускакала вперед: «Пу-пи-п-у-у-у-м».

– Бабуля заколдовала это место! Если темные будут убегать, ветриусы услышат!

Когда я вслед за Леттой скакал по самому огромному пианино в мире, я был счастлив. Под нашими ногами создавалась эксклюзивная мелодия, какую не дано создать даже Моцарту. Когда мы выбежали из Долины Хрустальных троп, то задыхались от хохота. Это был последний раз за долгое время, когда я мог думать о веселье.

Я боялся, что мой адский, кошмарный, чудовищный поход до Пегаса не принесет мне ничего, кроме сердечного приступа, ну или коня просто не окажется на Зеленой горе. Но, к моему счастью, как только мы выбежали из долины, я его сразу заметил.

Поле, на котором он находился, было просторным. Все по-прежнему переливалось зеленым, но Пегас – нет. Летта со своими растрепавшимися во время бега того же цвета волосами была похоже на кикимору. Она громко дышала.

– Тихо, – сказал я ей. – Дыши тише – спугнешь!

Мы оба нырнули в траву.

– И что ты будешь делать? – спросила она, отчаянно пытаясь пригладить волосы. – Как собираешься уговорить лошадь?

Я промолчал. Затаив дыхание, я за ним наблюдал. Пегас спокойно щипал траву, не подозревая, что двое сумасшедших за ним наблюдают.

– Идем, – сказал я. – Надо подойти ближе.

Как только я встал, Летта схватила меня за штанину:

– Ну нет! Мое задание было проводить тебя до Пегаса – я проводила. Вон он, прямо перед тобой. Теперь удачи!

Я опустил голову:

– А чего так? Боишься его?

– Я?! Крылатую лошадь?! – На ее лице отражались причудливые гримасы, как если бы ей в штаны вдруг пустили играть слизняков. – Ну, конечно нет, – выдавила она из себя.

– О святые калоши, ты его боишься! – вынес вердикт я. – Ничего страшного, все чего-то боятся. Тогда ты лежи и прячься в травке, а я пошел.

Летта свалилась носом в землю, когда я дернул штанину.

Я пополз вперед, обвивая камни, словно зеленая змейка. Когда приблизился к Пегасу, остановился. Он был таким высоким, что перехватило дыхание. Счетовод из меня никудышный, поэтому я затрудняюсь назвать точные цифры его роста. Шерсть этого благородного животного сверкала на солнце, черная грива густыми прядями ниспадала к земле. У него на спине были крылья.

– Ну ты и красавец, – тихо прошептал я ему.

– Бабуля говорит, что он своеволен, – услышал я голос подошедшей Летты и вздрогнул.

Укорил ее взглядом за свой испуг.

– А кто из приличных лошадей не своеволен? – ответил я, приложив к сердцу руку. – Вот бы он позволил мне на нем прокатиться!

Мы замолчали, наблюдая за Пегасом.

– Я вот думаю, через сколько он лягнет тебя копытом? – ехидно спросила она.

– Ну ты и язва, – ответил я. – Лучше бы помогла. Его нужно чем-то угостить. Кстати, в моем кармане были конфетки (шикарные леденцы!) Но их больше нет, потому что кое-кто заставил меня висеть вниз башкой и они выпали.

– Ну прости, сто раз уже извинялась.

– Ладно, ладно, лучше подумай, что мы можем ему предложить.

Я стал осматривать местность. Вряд ли поблизости росли морковка и сахар.

– А что любят лошади? – спросил я (я плохо в них разбирался).

Летта задумалась.

– Траву? – сообразила она.

– Боюсь, этим добром его не удивишь.

– Может, ягоды?

– И где их взять?

– У меня только кишечкис.

Я закусил щеку.

– Доставай, – согласился я, – что бы эта за дрянь ни была.

Она сунула руку в сумочку, которую носила через плечо, и вынула веточку с желтыми ягодами.

– Выглядят ни как кишечник, – одобрил я.

– Кишечкис! – поправила Летта.

– Они сладкие?

– Попробуй. Они для зелья.

– Съедобные?

Летта пожала плечами:

– Наверно.

– Ладно, давай сюда, будем надеяться, что съедобные.

– Ну траву-то он ест, – заметила Летта. – Ягоды я с куста сорвала.

– Тоже верно. Давай.

Я взял неизвестные ягоды и медленно выпрямился. Пока Пегас по-прежнему не обращал на нас внимания, я поплелся к нему с вытянутой рукой, в которой сжимал ягоды на тот случай, если он решит меня цапнуть.

– Привет, – настороженно произнес я. – Помнишь меня? Мы встречались в том жутком лесу.

Но как только я к нему потянулся, он раздвоился. Теперь Пегаса было два, и они оба замерли, точно статуи во дворце Дрифов.

– Ну здорово, – прошептал я. – И что мне теперь делать? – Я повысил голос: – Летта! Дуй сюда, он раздвоился.

Пока эта девчонка с гордым названием Флэи решалась подойти ближе, я изучал его физическое и астральное тела. Они были абсолютно идентичными. Я хочу сказать, что его астральное тело ни на одну долю красочности не было прозрачней. Летта ко мне прижалась.

Да, не боишься.

– И кто из них настоящий? – пропищала она. – Зергус говорит, что тонкая оболочка неосязаема, так что ты можешь их обоих потрогать.

– А может, ты? – предложил я и пихнул ее в сторону.

Летта тут же прилипла обратно:

– Твое задание, сам и трогай. Вдруг он колючий?

Я смотрел то на одного, то на другого Пегаса.

– Мне нужно, чтобы он сам решил, что хочет со мной пообщаться, – говорю я.

– А если он лягнет тебя и ты полетишь с Зеленой горы? – продолжала паниковать Летта. – Или укусит? Лошади ведь могут кусать?

– Вряд ли он захочет тебя укусить, ты свои волосы видела?

Летта лизнула ладонь и убрала назад лохматые космы. Кончик ее уха смотрел высоко вверх.

– Ну тогда брось в него яго…

Я залепил ей рукой рот:

– Погоди, я уже понял.

Передо мной было астральное тело Пегаса. Я удивлялся, как оно могло быть таким же, как и физическое. Никому бы не пришло в голову сомневаться, что этот конь ненастоящий, появись он в людном месте. Их отличало лишь одно: тело нельзя было пощупать.