– Как же вы мне все надоели, – устало прошипел он. – Чего вы хотите?

– Я требую разрешения на полет.

Я повернулся к Летте.

– Какой еще полет? – прошептал я.

– Для тебя одной или с дохлым? – спросил мужик.

– С дохлым! – ответила голому Летта.

Он озадаченно меня осмотрел.

– Если я узнаю, – заявил он, – что твой взгляд нацелен за Красную стену, убью. Уяснил? – И снова наставил копье.

Я, не задумываясь, кивнул:

– Что тут неясного?

Мужик махнул своей армии, и они скрылись.

– Ладно, действуй, – согласился он. – Даю вам ровно пять капель воды. Время пошло.

Я примкнул к Летте, она шустро копала землю.

– Ну и псих, – прошептал я.

– Это уж точно, – поддержала Летта.

– Что мы хоть ищем? – Я продолжал ковыряться в земле.

– Коркеус.

– Ааа… – протянул я. – Я так и подумал.

Вскоре Летта нащупала в земле что-то черное и стала тянуть.

– Давай помоги мне, надо вырвать с корнями.

Я обхватил ее руки своими, и мы стали изо всех сил это что-то тянуть.

– У вас осталось две капли воды! – напомнил о себе голый.

– Давай, Летта, поднапрягись! – сказал я. – Ты тормозишь весь процесс.

Когда мы вытянули эту черную штуку, которая напомнила мне картошку с тянущимися из нее белыми проросшими корнями, я сморщился:

– И что теперь?

Летта, торопясь, легко разделила картошку пополам и сунула одну черную половину мне в руки:

– Теперь ешь!

– Ты издеваешься?

– Хочешь остаться здесь с этим ненормальным?

– У вас одна капля воды! – торопил нас мужик. – Последний ваш шанс!

– Ешь! – крикнула мне Летта и вцепилась зубами в картошку.

Про еду на Гиллиусе я расскажу вам отдельно, уж очень это серьезная тема. А пока скажу, что земляная картошка оказалась на вкус сочной, сладкой и невероятно мягкой. Наверно, что-то среднее между персиком и бисквитным пирожным. Недурно, не правда ли?

Летта впопыхах глотала земляную непонятную штуку и улыбалась. У нее были черные зубы. Когда начал есть я, она залилась смехом. Мы долго ржали, из наших ртов выстреливали фонтаном черные крошки.

После того как голый мужик убедился, что мы проглотили последний кусок коркеуса, он скрылся за границей Красной стены, которая отделяла их мир от всех живых существ Гиллиуса. А мы принялись ждать. Чего – я не знал.

– Летта! Что происходит? – Я медленно стал отрываться от земли. – Твою же за ногу!

– Мы полети-и-м! – радостно кричала она.

– Нельзя было просто сказать какое-нибудь заклинание и оказаться на Зеленой горе?!

– Можно было! Но Зергус поручил это задание мне, и мне решать, каким методом пользоваться!

И ведь не поспоришь!

Не хватало этой девчонке с острыми ушами приключений в волшебном мире. Она была рада мучать меня всяческими странностями по типу есть землю и лететь, когда высоты я боялся больше всего другого. Одно дело – когда я летел с Галлеей, а другое – когда мои ноги оторвались от земли и я, перекосившись от страха, вниз головой летел вверх.

– Тебе надо поймать равновесие! – кричала мне Летта. – Попробуй перевернуться!

Я сжался. Мой мозг отдал приказ глазам, и они навеки закрылись. Я чувствовал, что набираю высоту, но увидеть все это не решился. Какое-то время я пытался зацепиться за ветки деревьев, пока еще мог их ощущать, но через пару секунд хватал только воздух.

Я высоко в небе.

Пугающе-счастливый смех Летты меня раздражал. Наверно, оглохнуть в тот момент мне хотелось больше всего. Она умело кружилась вокруг меня, и я все время пытался вцепиться ей в ногу, как злая собака. Клянусь, я бы оторвал ей конечность, если б поймал.

– Тебе надо расслабиться! – давала советы она. – Лететь – это так круто! Просто расслабься – и воздух все сделает сам!

Я должен был расслабиться. Слышали? И всего-то! Я был так растерян, что даже подумал: если засунуть пальцы в рот и попытаться вызволить из себя эту картошку, смогу ли я вернуться на землю? Из моих карманов посыпалось все, что я там хранил. Кроме часов, которые дал мне Лиллипутус. Цепочка на них каким-то чудом прошла сквозь петлю для ремня, и они болтались в воздухе во время полета. Наверно, я не мог их потерять, даже если б постарался.

Позже Летта надо мной сжалилась и самостоятельно меня перевернула.

– Теперь выстави руки в стороны! – говорила она. – Так ты поймаешь ветер.

Я выставил. Они тряслись, но я выставил.

– Тебе надо открыть глаза! Без этого ничего не получится! Я-хуу! – И, наверно, сделала сальто в воздухе.

– Я пытаюсь! Я не могу! – Я пытался. Честно.

Полет показался мне вечным. Летта говорила, в какую сторону я должен был повернуть руки. От этого зависла моя траектория полета. Вправо-влево, вверх-вниз, одна рука вниз – другая вверх. Потом, когда я снова глотал земляную картошку со вкусом персика и бисквитного пирожного, я сразу подпрыгивал и поднимал руки вверх. И тогда мое тело стремилось в небо, как пузырьки газа в бокале с шампанским. Но это было значительно позже.

Пришлось открыть глаза. Светлая сторона Гиллиуса внизу выглядела как карта. Маленькие поля, речки, домики – будто ты смотришь в иллюминатор самолета. Мне показалось, что на пару мгновений я потерял сознание и теплый ветер нес мое полумертвое тело.

Зеленая гора была уже близко. На ней расползалось зеленое озеро, на берег которого мы и должны были приземлиться.

– Для этого тебе нужно потянуть ноги вниз! – кричала мне Летта. – Но только не быстро!

– А?

Обезумевший от мысли, что можно садиться, я резко направил ноги вниз. Тут же начал стремительно падать. Я набирал скорость и визжал от страха на весь небосвод. Потом – бум! Я и не понял, как оказался в болотистом озере.

Хоть на светлой стороне и было тепло, озеро оказалось ледяным. Меня трясло от холода, от страха после полета, от счастья наконец приземлиться.

Оказавшись на берегу, Летта с ходу стала мне что-то кричать:

– Да… ва ы… стей! О-и-о хи…

Я плохо ее слышал.

– Не слышу! – кричал я в ответ. – Я тебя не слышу! Можешь не стараться!

По моим подсчетам, до берега я мог добраться минут за десять – пятнадцать, если плыть со скоростью приблизительно… ну, примерно как бы поплыл сонный алкаш. Я стартовал. Мои ноги сводило от холода, но я всеми силами пытался набрать ход.