разгораться нездоровый огонёк: — Я же только поначалу служил в разведке, меня почти сразу перевели в Защиту связи. А там, когда мы слушаем противника, приходится выделять полезный сигнал из шумов. Алгоритмы известны, там никаких особых секретов нет. Ну вот я и подумал: если тут что-то стояло, значит остались следы. Эти следы — полезный сигнал, остальное — рельеф, растения и прочее — шум. Я эти алгоритмы немного доделал, чтобы они по карте работали и прогнал через них несколько участков на пробу. На одном нашёл!

И он провёл рукой над журнальным столиком. Над столиком протаяло трёхмерное изображение незнакомой мне местности на берегу реки. Археолог-любитель потыкал пальцем в демонстративно протаявший над картой интерфейс и по карте побежала рябь, потом другая рябь, потом ещё и ещё. И с каждым проходом на карте всё чётче проступали изображения прямоугольников, прямых и кривых линий, окружностей. И в конце концов проявилось то, что я вполне мог принять за план какого-нибудь детского лагеря или пансионата.

— Когда я это нашёл, я поехал на место, просто посмотреть. А там, вот здесь… — он ткнул пальцем в один из прямоугольников, — почувствовал под землёй полость… Я, конечно, не ахти какой маг, но с психометрией у меня всегда было хорошо… Решил сделать разведку и… нашёл.

Насчёт простого «решил сделать разведку и нашёл», как выяснилось, отставной майор очень сильно поскромничал. Проникнуть в гробницу так, чтобы её содержимое не рассеялось в прах — задача нетривиальная. Даже если используешь для этого микродрона.

Глава 21. Выезд в поле

К чести Добромысла Ярославича следует сказать, что он всё сделал по уму: Нашёл вентиляционную систему этого бункера времён Холодной войны XX века, пристроил к ней шлюз, через него запустил дрон, провёл съёмку, потом просунул манипулятор и вытащил несколько мелких предметов.

— Потрясающе! — воскликнул император.

— Просто нет слов… — прошептала Её Величество.

Даже Даша, которая тут откровенно скучала, в конце концов прониклась. Император же, наконец принял решение:

— Извините, полковник, но я вынужден снова призвать вас на службу. Вам предстоит возглавить группу, которая будет заниматься поиском таких объектов, теперь уже совершенно официально, от имени государства. Подготовьте проект. Штатное расписание, материально-техническое обеспечение… Короче, думаю, вы и сами прекрасно знаете, как это делается. И программу работ на первый год. До конца новогодних праздников успеете?

— Так точно! — по военному вытянулся теперь уже не отставной и теперь уже полковник. — Только, Ваше Величество! Позвольте уточнить! Я ведь вышел в отставку в чине майора…

Тут уже я не выдержал:

— Добромысл Ярославич! Если Государь Император говорит, что вы полковник, значит вы — полковник.

Крёстный потрепал меня по голове:

— Смышлёный у меня крестник!

На это новопроизведённый полковник заметно стушевался:

— Извините… Просто… несколько неожиданно… Служу России!

Государь на это благожелательно улыбнулся:

— Ничего страшного, Добромысл Ярославич. То, что вы горите своим делом, искупает небольшие огрехи в знании протокола. Значит, 15-го Козерога жду вас с докладом у меня в приёмной в Москве. В 15:00. А сейчас вы не против показать нам свою находку на местности?

— Конечно, Ваше Величество!

И тут влез дядя Захар, до того вполне успешно прикидывавшийся ветошью:

— А поставить охранение вокруг объекта никто кроме меня не додумался…

— Захар Георгиевич! — с напускным укором произнёс государь. — Я же знаю, что у меня есть вы! Так что о некоторых вещах позволяю себе даже не задумываться.

— Благодарю за доверие, Ваше Величество! — с нескрываемым ехидством ответил дядя Захар, но по всему было видно, что комплимент ему приятен.

Встретиться назначили через час, в нашем семейном гараже. «Хочу сегодня вывести детей на стрельбище, а они ещё ни разу броню не надевали. Надо проконтролировать.», — бросил крёстный.

Дашу одеваться в боевую амуницию повели две мамочки, а мной занялся, естественно крёстный. Некоторое время он гонял меня по инструкции, проверяя, насколько я усвоил основные положения, но в конце концов удовлетворённо кивнул и сказал, очень серьёзно:

— Серж! Я понимаю, ты на самом деле уже взрослый человек. Но я не знаю, какое ты в своей прошлой жизни имел отношение к военной службе. Поэтому напоминаю ещё раз: Это — он указал на разложенную на полу броню, — оружие. Это сделано специально для того, чтобы убивать и разрушать. Поэтому, пожалуйста, отнесись к ко всему, что с оружием связано, максимально серьёзно. Никаких шалостей, никакой самодеятельности. Только чёткое выполнение команд и инструкций.

Я вытянулся по стойке смирно и ответил столь же серьёзно:

— Слушаюсь! Ваше Величество!

— Отлично! Приступить к облачению!

Надеваю шлем, тут же появляется интерфейс. Выбираю: «Форма — повседневная», даю команду: «Облачиться!». Та куча железа, которую представляет сейчас тактическая броня, начинает с лязгом подпрыгивать, повисая на мне. Щёлкают застёжки, разъёмы, зажимы и через некоторое время я более-менее одет. Более-менее потому, что броня ещё не подогнана. Нет, она, конечно, подстроилась ко мне по фигуре в процессе одевания, но это именно первичная подгонка в статическом режиме. Теперь надо подогнать броню в движении. Для этого надо пробежаться в ней по специальной полосе препятствий в режиме «Подгонка» или… просто включить соответствующий режим и позволить ей потихоньку подстраиваться под тебя, что называется, по ходу. Поскольку подгоночной полосы в ближайших окрестностях не предвидится, просто активизирую режим «Динамическая подгонка», как и рекомендовано в инструкции.

— Неплохо, — комментирует мои усилия крёстный. — Теперь открой забрало и сверни интерфейс на минимум…

Он даёт ещё несколько полезных советов по настройке. Сразу видно — человек изучал эту амуницию не в учебных классах. Наконец крёстный остаётся доволен тем, как броня сидит на мне и говорит:

— Ладно, пойдём теперь ко мне, мне тоже надо одеться.

Я даю команду транспортному мешку свернуться в походное положение. Мешок сворачивается в небольшой рюкзак и прыгает мне на спину.

— Ну совсем молодец! — хвалит меня крёстный, а я не удержался от небольшой шпильки:

— А ты меня поверяешь.

— Не без того. Но, без обид?

— Какие обиды?! — возмущаюсь я. — Если уж я чего скосячу, лучше под твоим присмотром.