Он сделал последний хороший глоток и решительно завинтил крышку.

Хорош, Вадя. Спокойно. Теперь начинается работа. Ему сразу стало легче. Словно отпустило что-то, лопнуло внутри. И Немченко вновь мог рассуждать хладнокровно.

Сам поселок очень напоминал тот, в котором жил он сам. Словно строят их под копирку, уже отходя, недовольно подумал Вадим. Машины несколько минут с натугой лезли в крутую горку, потом вылетели на освещенную узкую дорогу. Справа мелькнул указатель — «Первая линия». На третьей линии по команде Немченко они свернули и, проскочив несколько домов, остановились. Слева поблескивала высокая ограда с крупной цифрой 159 на воротах.

Вадим включил свет в салоне и склонился над картой поселка.

162-ой номер — дача Петровского — находился справа, ровно через два дома. Чет, нечет, подумал Вадим. Сильны традиции градостроительства в советской стране.

Он посмотрел на сосредоточенного Сашка.

— Все остается в силе, — сказал Вадим. — Двое — группа один — через ближайший участок, двое — группа два — через дальний, двое — на главный вход. Это будет группа три. Постоянно на связи. Начало в 23.30. В 23.25 отключится свет на линии. Теперь уже точно, без дураков.

За свет отвечала охрана на КПП.

Сашок молча кивнул.

— Главное, без шума. Тут много серьезного народа живет, не дай бог, еще решат, что пришли по их голову. Устроят локальную войну. Мы и так уже отличились. Так, что давайте, повнимательнее. Из пугача своего стреляй только в крайнем случае, понял? Бабу внутри не трогать. Можете вырубить, но не трогать! Из всей охраны мне нужен только один. Хорошо раненый и стреноженный. Это ясно?

Сашок кивнул снова.

— А если эти… — он помотал пальцами в воздухе. — Превращаться начнут?

— А вот этого ты допустить не должен. Все надо сделать тихо и быстро. Понял?

— Да.

— Тогда — вперед, — кивнул Вадим и, захлопнув карту, еле удержался от зевка. Иногда нервы проявляли себя и таким странным образом.

Сашок исчез из машины, неслышно прикрыв за собою двери. Вадим остался один с Колей, который еще и не такого видывал на своем коротком жизненном пути.

Немченко посмотрел на часы. Двадцать три двадцать два. Четкая синхронизация, подумал он. Ровно через семь минут к своей операции приступит на другом конце города Гарин. А мы заварим кашу здесь. Получиться ли? Удастся ли разыграть свою партию?

— Фары выключи, — приказал Коле Немченко. — Только машину не глуши.

Полукруг света, лежавший на асфальте исчез.

— А если не получиться, Вадим Дмитриевич? — шепотом спросил Коля. — Сколько ждать будем?

— КПП уже наше, — задумался Немченко. — Но если его вдруг отобьют…. Ты шлагбаум видел? — вместо ответа поинтересовался Немченко. — Как думаешь, сумеем сходу снести?

— Думаю, да, — пожал Коля плечами. — А что, возможен и такой вариант?

— Любой вариант возможен, — ответил Вадим. — Если не получиться, придется улепетывать отсюда во все лопатки. Готов?

— А я всегда готов, Вадим Дмитриевич, — судорожно сдерживая зевок, ответил Коля. Нервотрепка у них проявлялась одинаково. — Как пионер.

— Расул, ты как? — спросил в микрофон Немченко.

— Подъезд водой поливаю, — доложил тот. — Шланг нашли.

— Молодец, хорошо придумал, — похвалил Вадим. — Что со светом?

— Петро разбирается.

Фонари по аллее, мигнув, одновременно отключились. Линия погрузилась в темноту и только кое-где на домах продолжала гореть внутренняя подсветка. Немченко посмотрел на дом Петровского. Тот исчез во тьме и только в окне гостиной на первом этаже остался неяркий свет. Телевизор жена смотрит, понял Немченко. У ночника, в домашнем халате и тапочках.

Ну, что же ребятки, подумал напряженно Немченко. Успехов нам.

— Отлично, Рас, — сказал Вадим, — свет отключили. Если что — сразу докладывай.

— Понял.

В ухе Немченко щелкнуло.

— Да?

— Группа один на месте.

Вадим ждал с замиранием сердца.

— Группа два — прибыли, начинаем движение.

— Группа три — два охранника у входа. Сближаемся.

Коля нервно завозился на водительском сидении.

— Тихо! — шепотом прикрикнул на него Вадим.

— Группа один в периметре. Вижу одного охранника позади дома.

— Группа три? — шепотом спросил в рацию Немченко. — Что у вас?

Ему на мгновение показалось, что он оглох.

— Третий, отзовись!

— Группа два на территории. Черт!

— Что такое? — быстро спросил Вадим.

В ухе раздалось шипение. Там, около дома кто-то мучительно страдал, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли. Перед глазами Вадима сейчас же встало залитое кровью лицо и клыки оборотня, рвущие страдающую плоть.

Немченко стиснул кулаки.

— Второй, третий?! Что у вас?!

В наушнике трещали помехи.

— Второй? Третий?

Вадим ткнулся в клавишу стеклоподъемника. Окно с урчанием ухнуло вниз. Вечер жил своей жизнью. Сверчки выводили нескончаемые разноголосые песни. В ближайшем столбе что-то тихо гудело. Откуда-то долетел едва различимый женский смех вместе с музыкой. Легкий ветерок пах далеким костром, смешиваясь с запахом травы и остывающего от дневной жары асфальта.

— Слышишь что-нибудь? — спросил Колю Немченко.

Тот опустил свое стекло. Вытянул шею, напряженно прислушиваясь.

Вадиму на мгновение показалось, что из всей группы остались только они вдвоем. Он, Коля и неслышно подбирающиеся со всех сторон оборотни. Он машинально опустил руку к пистолету.

От дома Петровского раздалось едва слышное тиканье.

— Стреляют вроде, — неуверенно предположил Коля.

— Тихо!

Около уха громко пропищал комар и смолк, совершив посадку. Вадим хлопнул по щеке.

— Твою мать, — пробормотал он растерянно.

Снова далекое тиканье.

И вдруг наушник ожил.

— Группа три докладываю, — буднично произнес голос. — Охрана нейтрализована.

У Немченко словно камень с души свалился.

— Оба охранника? — уточнил он.

— Оба.

— Молодцы! — обрадовался Вадим и хлопнул по плечу вздрогнувшего Колю. — Проверьте группу два, быстро.

— Понял.

Снова щелчок в ухе.

— Группа один, докладываю. Охранника сняли, потерь нет. Движемся к задней двери.

— Где же четвертый охранник? — произнес вслух Вадим. — Неужели в доме? Скрашивает жене Петровского одиночество?