подробности трагедии, произошедшей в доме Михаила и Ларисы. Несмотря на поступок неофита, Дима все же не испытывал к нему ненависть или же неприязнь, так как понимал, что всему виной была Екатерина Громова. Ему была интересна дальнейшая судьба Михаила:

— Где он сейчас? — спросил он хриплым еще не восстановившимся голосом.

— Не волнуйся, он больше не причинит тебе вреда, — было ему ответом. — Он больше никому не причинит вреда.

От этих слов Диме стало очень грустно. Ему было жалко Ларису и не менее жалко Михаила. Они оба были жертвами проклятия. И он был косвенной причиной их трагического конца.

И вот, спустя еще один день, навестить его в больницу пришли Николай и Ирина Верниковы. С собой они принесли стандартный набор продуктов: апельсины и сок. Ирина как всегда была вежлива и заботлива. Она подбирала приободряющие слова для мальчишки и твердила, что с этого дня у него все будет хорошо. Николай Александрович помалкивал, позволяя высказаться жене. Когда же Ирина оставила их наедине, Дима тут же спросил:

— Вы поговорили со своим другом?

— Другом?…Ах, да. Поговорил. Он мне много чего рассказал.

— И?

— Схожие случаи имели место быть и раньше. Как с детьми, так и с взрослыми. — Здесь Николай не слукавил. Информацию о похожих ритуалах и их последствиях он встречал на страницах, прочитанных за последние дни книг, но это отнюдь не значило, что он в это поверил, несмотря на то, что с Димой и вправду за короткий промежуток времени много чего произошло пугающего. И все же, всему можно было найти объяснения. К примеру, Михаил стал убийцей и поплатился за это жизнью не из-за влияния неких темных сил, а потому, что был наркозависим. Но ведь это не объяснишь десятилетнему мальчишке, который во всем уже видит потустороннее вмешательство. А раз так, «лечить» его следовало с помощью внушения. — По глупости своей, люди часто открывают «двери», которым стоило оставаться закрытыми. Чаще всего, в таких случаях помогает христианский обряд, проводимый священником. Или же чтение на протяжении семи дней молитвы «Отче наш» человеком, которого коснулось проклятие.

— Пробовал, — вздохнул Дима. — Мне не помогло. Да и священник, вряд ли поможет. Михаил ведь был почти священником. — А затем еле слышно. — Его это не спасло.

Видя, что Дима отвергает данный вариант, Николай понял, что должен предложить другой способ «спасения», в который мальчишка поверит охотнее.

— Тогда тебе наверняка поможет защита Ангела-Хранителя.

— Ангела-Хранителя? Что-то я ни разу не чувствовал его присутствия рядом с собой, — скептически произнес Дима, нахмурив брови.

— Это потому что ты не взывал к Нему о помощи.

— А как это делать?

— Довольно просто. Вначале, ты должен определить, кем Он является.

— Чего?

— Ну, зачастую Ангелом-Хранителем для человека становится очень близкий ему человек, которого уже нет в живых.

— Тогда у меня целых два Ангела-Хранителя. Мама и папа.

— Отлично. Вот к их помощи мы и прибегнем. Перед сном, ты должен написать имена своих родителей на запястьях.

— Чем?

— Обычной ручкой. Когда напишешь имена, возьми их в круг. Чуть выше круга нарисуй крест, внизу — звезду. Слева — любимую цифру. Справа — любимую букву. И смотри — не перепутай. Затем, ложись в постель, закрой глаза и думай о маме и папе до тех пор, пока к тебе не придет сон.

Судя по лицу мальчишки, он был воодушевлен таким методом снятия заклятия. Николай Александрович был рад, что его фантазия была принята Димкой за истинный древний ритуал. Именно вера могла сыграть роль плацебо в ментальных терзаниях мальчика.

— А если у меня нет любимой буквы? — расстроился мальчишка. Хотя еще секунду назад был полон воодушевления.

— Как нет? Не может быть такого. У меня, к примеру, любимая буква «Н». И у тебя она должна быть, — пошел на очередную уловку учитель истории.

— Кажется, моя любимая буква «Д».

— Вот видишь, а ты говоришь, что нет.

— А Пети, Стасу и Гене этот ритуал тоже поможет?

На миг лицо учителя истории помрачнело. А спустя мгновение, он опять был уверен в себе и бодр.

— Конечно, поможет. Главное — выбрать Ангела-Хранителя.

Дима не обратил внимания на эти изменения в чертах лица своего собеседника, так как был полностью поглощен мыслями о скором избавлении от преследований призраком.

— А Катя Громова не причинит вреда моим Ангелам-Хранителям?

— Не волнуйся об этом. Ангелы-Хранители обладают огромной силой. С ними никто не сможет справиться.

— Спасибо вам, дядя Коля за все.

— Был рад помочь. Я пойду. Поправляйся скорее.

Учитель похлопал на прощанье Диму по плечу, после чего оставил его одного в палате.

* * *

Последняя ночь в больнице не прошла для него легко. Вернулись кошмары.

В палате было тихо. Луна за окном перекрашивала белые простыни в серебро. По потолку тянулись тени. Дима открыл глаза и вздрогнул. Его окружали люди: высокие, мрачные, одетые в строгие костюмы. Их ладони были скрещены поверх паха. Головы слегка опушенные.

Осмотревшись по сторонам, он понял, что лежит в гробу, в окружении искусственных и живых увядающих цветов. От легкого ветерка повеяло запахом сырой земли, хотя он все еще находился в палате. Он хотел пошевелиться, но руки и ноги его не слушались. «Не в первый раз», отметил он. С потолка ему на лицо падали желтые листья. Запахло ладаном. Священник, размахивая кандилом, ходил вокруг его гроба на больничной койке, и читал молитву. Это был Михаил, только волосы и борода неофита были седыми как лунь, хотя на лице старость не отразилась — он был того же возраста, каким Дима видел его в последний раз.

Люди начал расступаться и перед ним появилась Екатерина Громова, как всегда одетая в тряпье, грязная, с почерневшим и вздувшимся лицом, с яркой полосой на горле. Она тоже скрестила руки и опустила голову, правда на ее губах играла улыбка.

— Что происходит? — спросил Дима, все еще пытаясь пошевелиться.

— Тссс, — приложила девочка палец к губам. — На похоронах нужно вести себя тихо. Особенно если хоронят тебя.

— Но я не умер! — закричал мальчишка.

— Я бы не была столь уверена, — хохотнула девочка, постучав по боку деревянного гроба. — Ты не послушался меня. Не вернулся в приют, когда я просила об этом. Из-за тебя погибли Лариса и Михаил.

В это время Михаил продолжал наматывать круги вокруг них. И теперь Дима отчетливо видел, что каждый пройденный им круг оставлял на нем след. Если после первого круга он поседел, то после второго, его лицо сморщилось как печеное яблоко. Еще один круг и вот кандилом размахивает скелет, поверх которого натянута