Спрятав гвоздь в кармане брюк, Дима направился домой.

* * *

В доме было неожиданно тихо. Это его порадовало, так как Дима был уверен, что вернется в ту же наколенную скандалом атмосферу.

Он закрыл дверь и снял с головы шапку. Потянув за «молнию» куртки, Дима остановился. Что-то ему показалось странным. Почему не работал телевизор? Почему не были слышны звуки посуды? Неужели все спали?

Дима, не снимая куртки, выглянул из-за угла и посмотрел в сторону кухни, опасаясь, что увидит на полу пентаграмму или же алтарь вместо стола. Ни того, ни другого. И все же, причин для радости было мало. За столом — спиной к нему — сидел Михаил. На нем была белая майка с короткими лямками и синие «треники». Его локти упирались в поверхность стола, а голова была опущена столь низко, что ее не было видна за узкими костлявыми плечами.

Дима не стал его окликать, так как в позе Михаила было что-то жутко и отталкивающее. Вместо этого, он решил осторожно пройти в комнату и поискать Ларису.

Женщина лежала на постели, лицом вниз. Горловина майки была растянута столь сильно, что можно было разглядеть ее спину и замок бюстгальтера. Край одной штанины был порван. На ноге был только один носок. На запястьях Ларисы отчетливо виднелись красные и синие полосы. В самой ее позе было что-то неправильное и неестественное. По собственному желанию никто бы не стал так выворачивать руки и ноги.

Чувство схожее с тем, когда он узнал о гибели своих родителей, накатило на него черной дурманящей голову волной. Он хотел произнести ее имя, но боялся, что его голос услышат на кухне. Не говоря ни слова, Дима подошел к постели. Лицо скрывало прядь волос. Он осторожно притронулся к женскому плечу и его словно током ударило. Что-то было не так. Совсем не так. Ужасно не так! Ему хотелось развернуться и бежать прочь, но он заставил себя прикоснуться к волосам и убрать их с лица Ларисы.

Кожа была серого цвета. Глаза наполовину открыты и выглядели слишком неестественно. Из ноздри тянулась полоска уже засохшей крови, а на покрывале виднелась красная лужица.

Дима попятился назад, пока не ударился спиной о стену. Его захлестнула паника. Он опоздал. Произошло непоправимое. Все чего он так боялся — стало реальностью. Проклятие коснулась ни в чем не повинной женщины. Он снова стал виновником трагической гибели. Но это мог быть далеко не конец. Все могло закончиться и его смертью, если он останется в этом доме еще хоть на минуту. Екатерина Громова вполне могла его обмануть и сделать так, чтобы Михаил убил и его, этим приблизив возрождение мертвой девочки. Она вполне могла воспользоваться и телом Петьки. В конце концов, они оба сидели во время обряда рядом с лучом «Духа».

Повернув голову в сторону, чтобы больше не смотреть на мертвое тело Ларисы, Дима, прижимаясь к стенке, начал двигаться в сторону входной двери. Не приближайся он заодно и к коридору, ведущему на кухню, он бы давно сорвался с места и выбежал на улицу. Поэтому ему пришлось двигаться медленно и тихо, чтобы не привлечь к себе внимание Михаила.

Тот продолжал сидеть на стуле, опустив голову вниз. Теперь этот образ казался Диме не просто пугающим и отталкивающим, а жутким и угрожающим. Не способный отвести от спины Михаила взгляд, Дима продолжил свое тихое продвижение к выходу.

Когда он уже был совсем близко к прихожей, — на расстоянии вытянутой руки, — Михаил зашевелился. Его голова поднялась и медленно начала поворачиваться. Дима замер. Сделать хотя бы еще один шаг к спасительным дверям уже не представлялось возможным. Ноги стали невероятно тяжелыми и никакие его усилия не смогли бы их сдвинуть с места. В это самое время, Михаил полностью повернулся и уставился на него уже знакомым затуманенным взглядом. Несмотря на испуг, Дима обратил внимание, что на правой руке мужчины был завязан жгут, отчего в межлоктевом сгибе проступали синие трубки вен. Одна из них — самая толстая — кровоточила.

— Ты должен вернуться обратно, — еле внятно произнес Михаил не своим голосом. — Возвращайся в приют. Твое усыновление — ошибка.

Дима облизал пересохшие губы, но, на удивление, его язык был не менее сухим. Ему нечего было ответить на это высказывание. Даже если бы и захотел, все равно не смог. Слова Михаила напугали его еще сильнее, хотя до этого Диме казалось, что придел уже был достигнут.

Михаил встал. Пошатнувшись, он сделал шаг, задел ногой стул и опрокинул его на пол. На его горле и щеке были глубокие царапины.

— С твоим приходом моя жизнь превратилась в ад, — простонал чуть не плача Михаил, держась рукой за стену. — Ты лишил меня будущего. Из-за тебя я потерял Ларису.

Дима ничего не произнес в свое оправдание. Он даже не мог убежать от этого безумного человека, надвигающегося на него.

— Чем я это заслужил? Неужели так Он хочет испытать мою веру? Если — да, тогда я не прошел Его испытание.

Михаил сделал еще несколько шагов вперед, войдя в узкий коридор.

— Я не знаю, как мне быть. А ты знаешь? Есть что-то, что может мне помочь? Почему ты молчишь? Я ТЕБЯ спрашиваю! ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ?!

Михаил ускорил шаг, отталкиваясь быстрее руками о стены, и уже очень скоро оказался перед мальчишкой, который сполз вниз, осев на пол. Его губы дрожали. По щекам текли слезы. Но из его горла не вырвалось ни единого звука.

— Ну и правильно, что молчишь, — прохрипел Михаил, глядя на него сверху вниз. — Любое твое слово — ложь. Дьявол с нами разговаривает через ложь. И было бы глупо ждать, в таком случае, от сатанинского отродья, чего-либо другого.

Михаил приблизился к нему вплотную. Его колени уперлись в плечи мальчишки. Он нарочно надавил изо всех сил. Несмотря на вспышку боли, Дима так ничего и не выдавил из себя, продолжая смотреть заплаканными глазами на нависшую над ним угрозу.

— Я должен все исправить. — Из искривленного рта потекла слюна и упала на лоб мальчишки. Губы растянулись в довольной ухмылке. — Я положу конец твоим злодеяниям, Отец Лжи. Я заставлю тебя вернуть мою жизнь в привычное русло. Я заставлю тебя, вернуть назад мою жену.

Михаил нагнулся и сдавил свои длинные жесткие пальцы на тонкой и мягкой мальчишеской шее. Горло Димы охватило огнем. В глазах потемнело. Отсутствие кислорода в легких тут же вернула ему контроль над конечностями, отчего он замахал