Он отпустил мои плечи, схватил покрытую пигментными пятнами руку Сан Саныча и принялся трясти так, что по подволоку заметались солнечные зайчики, которые штурман пускал своей лысиной.

– А если вы окажетесь в плену… – Иванов схватил за плечи Такуми. – Стойте на том, что вы – парламентеры. Ничего. Скоро с божьей помощью мы завершим эту войну.

«Нам никто не придет на помощь», – подумал я и посмотрел на Камиллу. Она чуть заметно кивнула, словно прочитала мою мысль…

– Корабль! – доложил О’Браен. – В трех мегаметрах от нас. Движется по вектору сто двадцать два в нашу сторону. Скорость – восемнадцать с половиной.

– Зашевелились! – прошипел Сан Саныч. – Черви могильные!

– Регистрирую орбитальное сооружение, – продолжил О’Браен. – Станция звездообразной конфигурации. Километра три в поперечнике. Возле нее сконцентрировано большое количество кораблей неприятеля.

На моем мониторе постепенно появлялись отметки новых объектов, по мере того как их нащупывал в пространстве радар авизо. Станции, корабли, оставленные на орбите грузы, а еще – множество ракетных и лазерных мониторов противокосмической обороны. И можно было только уповать на высшие силы, которые по какой-то прихоти населили Эдем человечеством, что «мумии» не примут нас за разведчика, вынюхивающего бреши в их обороне.

На высшие силы и на скрипучий сигнал, которые мы транслировали на всю мощность передатчика.

Заверение о самых добрых намерениях… Предложение начать переговоры… Координаты точки возможного рандеву…

…Камилла лежала на спине, зажав между ног свернутое валиком одеяло.

– Натер, больно! – пожаловалась она. – Некормленый, оголодавший солдатик.

До злости, до дрожи в пальцах хотелось курить. Но нельзя. На борту космического корабля – ни-ни.

– Помнишь наш разговор на причале? – спросил я, поглаживая влажное от пота бедро Камиллы. – Я тебе рассказал об отце Антонии с Убежища, а ты ответила, чтоб я не парился по поводу поповских бредней?

– Ага, – выдохнула она. – У Милки память тренированная.

– Ненормальное долголетие, – сказал я, глядя в подволок, – чем не искушение, которое погубит нас всех: землян, Крылатых, «островитян», «мумий» и даже прятунов?

– Это долголетие было обусловлено тем, что на Эдеме когда-то существовала оптимальная среда обитания для человеческого вида. Да – когда-то. Давным-давно. А на других планетах людям жилось хреновее. Всего-то. Не ищи тайный смысл и скрытую символику, ты – землянин, а не Крылатый.

– Мы до сих пор не знаем, что там произошло. Почему людям пришлось бежать с Эдема в космос.

– И никогда уже не узнаем. Есть тайны, которых лучше не касаться… Кстати, оставь в покое мои ноги, лучше займись грудью. Прикоснись к двум великим тайнам!

– Ляг тогда на бок, – попросил я.

– Да уж, – без особого энтузиазма ответила Камилла, но все же повернулась ко мне спиной. – А кто такая Настасья?

Я хмыкнул.

– Настасья… – я неожиданно понял, что мои угасшие силы стали стремительно восстанавливаться. – Это такой цветок… Цветок с альпийских лугов Убежища.

Спрашивать, мол, откуда ты знаешь, у подполковника разведки было бы по меньшей мере бестолково.

– Цветок, которому требуется опыление, – брякнула Камилла. – Симпатичная, но худющая, как треска… Прибыла на Хуракан с какими-то прыщавыми студентами. Без денег, без знакомств, без нихера. Ну, не беспокойся, наши ребята не бросят девчонку в беде.

Я пристроил ладонь Камилле на грудь.

– Двумя руками! – потребовала она.

Я просунул одну руку под ее горячим боком, вторая уже лежала там, где нужно.

– Если удастся добиться мира с «мумиями»… – проговорил я, массируя Камилле груди. – Полагаю, земляне тоже включатся в гонку исследований. Не знаю, пойдут ли в качестве подопытного материала прятуны, или обойдемся собственным человеческим ресурсом. Но файлам, которые мы привезли из системы Регула А, найдется применение.

– Так я тебе и ответила… – с негой в голосе прошептала Камилла. – А предполагать ты волен, дорогой, что угодно…

– Теперь мы знаем, кто мы, откуда мы… но пока понятия не имеем – куда идти дальше.

– Бля-я-ядь! – простонала Камилла. – Мы-то уже знаем. Просто у тебя очень ограниченный угол зрения – из рубки боевого корабля, и что-то постоянно ускользает от взгляда. Зато ты знаешь, куда тебе сейчас, а это уже немаловажно… да-да, туда. Уже не так болит, но ты все равно потихоньку… Да, я хочу!

А Бэнксфорд, когда мы с ним встретились в коридоре часа полтора спустя, сказал с фальшивой неприязнью:

– Везет тебе, Ильин. Всех забот – только воевать с «мумиями» и трахаться.

И мне почему-то стало так стыдно, что запылали уши и щеки. Бэнксфорд указал мне на место, которое я занимаю в жизни. И на то, что я оставлю после себя: атомарную пыль испепеленных вражеских кораблей и засохшие пятна на простынях. Сомнительное наследие. А что оставит после себя Бэнксфорд? Не больше и не меньше моего, все мы в одном корыте, плывущем по самому безграничному океану из всех, которые могут существовать во Вселенной. Воевать и плодить солдат! Такой путь мы выбрали сами…

– Вижу луч лазера! – объявил О’Браен. – «Мумии» промеряют расстояние.

– Тип корабля определил? – сварливо поинтересовался Сан Саныч.

– Так точно. Это «василиск».

«Василиск» «мумий» примерно соответствовал нашему ракетному крейсеру класса «Р»: превосходное вооружение и броня, но относительно слабые двигатели, малый объем баков с топливом и окислителем. Медленно разгоняется и медленно тормозит, неуклюже маневрирует.

– Со стороны станции к нам направились две «гарпии», – добавил О’Браен. – Многочисленные источники радарного излучения.

– Вот и прекрасно! – прокаркал Сан Саныч. – Если до сих пор не стреляют, значит, уже не будут. Ильин! Меняем курс! Я перебросил тебе параметры.

Действительно, поверх сферы Агонии прочертилась мерцающая парабола. Я прикинул, что маневр получится жестким – на грани возможности гравитроники скомпенсировать перегрузку, но Саныч решил держать нас на равном удалении и от «василиска» и от «гарпий». Мы обогнем планету и, разогнавшись за счет ее гравитации, рванем прочь, надеюсь – в «искажение». Наше сообщение «мумии» приняли, теперь пусть чешут перебинтованные затылки, пытаясь понять, что оно может значить. А нам здесь делать больше нечего.

Только все это походило на самообман…

Отпустили бы мы авизо «мумий», обнаружь такой над небесами Земли или Хуракана? Черта с два! Приложили бы все силы, чтобы взять его на абордаж. А если бы не удавалось захватить, так уничтожили бы – на всякий случай, чтоб не сомневаться.

– Вижу вспышки: «василиск» маневрирует. Корректирует курс перехвата, – доложил О’Браен. – «Гарпии» светят лазерами, готовятся включиться в погоню.