— Нравится? Я рад.

Самому-то кусок в горло не лез, да и не полезет, несмотря на дурманящий аромат. Пока не сделает Еву невестой, точно не сможет насладиться обедом.

— А сам почему не ешь? — будто прочитала она его мысли.

— Я хочу только десерт. — Он кивнул на блюдо в дальнем конце стола, закрытое металлическим колпаком.

— Мой? — спросила Ева с прищуром.

— Нет, но тебе понравится, — пообещал Арам. — Он для нас обоих.

Дождался, пока Ева отодвинет тарелку с почти съеденным стейком, пару раз клюнет закуски и салат, а потом сам лично отодвинул ее тарелки и поставил перед ней закрытое блюдо.

— Опа… — открыл крышку, отставил и сел.

Впился взглядом в лицо Евы, ловя каждую ее эмоцию, каждый микрожест.

— Что это? — сразу явно занервничала она.

Во все глаза смотрела на темно-синюю бархатную коробочку — единственное, что лежало на большой белой тарелке.

Арам не стал ее долго мучить, открыл коробочку, демонстрируя золотой обруч с крупным квадратным сапфиром, чистейшим камнем — достойным того, чтобы украшать палец его женщины.

— Как ты сама поняла из того, что я живу в отеле, я ушел от жены, — начал он деловым тоном. — Мой юрист уже занимается разводом, и скоро я его получу, стану снова свободен. Ты выйдешь за меня замуж, Ева?

— Ого, — охнула она и прикрыла рот ладонями.

Застыла, будто окаменела.

Совсем не такой реакции он от нее ждал. Радостного визга? Да. Кидания ему на шею с криками «я согласна»? Еще как. Но не испуганного молчания!

— В чем дело, Ева? — спросил он, положив коробку с кольцом обратно на тарелку.

— Прости, я не ожидала, — пискнула она, чем окончательно озадачила Арама.

— Ты что-нибудь ответишь? — спросил он, чувствуя, как начинает потеть не только спина, но и лоб.

— Я… э-э-э… Прости, Арам, но нет, — ответила она нервно сглотнув.

Поначалу он даже не понял, тут же возмутился:

— Как это нет?

— Ну вот так, — пожала она плечами. — Я думаю, после всего, что между нами было, мы очень вряд ли осчастливим друг друга.

В горле у Арама резко пересохло, он в один глоток выпил оставшееся в бокале вино и продолжил сдавленно:

— Ты должна выйти за меня.

— Это почему?

— Как почему? — взревел он обиженно.

Очевидно же! Чувства…

— Мы с тобой спим. Неужели тебе достаточно просто статуса любовницы? — спросил чересчур резко.

— Э-э-э… — Ева захлопала ресницами, нервно вздохнула. — Я не собираюсь быть твоей любовницей, Арам! И я не раз тебе об этом говорила. Я вообще никаких отношений с тобой иметь не хочу, кроме как совместно воспитывать Надю.

— Это как? — снова взвился он. — Но ты же… но мы же… Ева! Немедленно объясни почему, а то у меня голова взорвется!

Он не шутил. После ее отказа мозг действительно готов был взорваться.

— Ну…  Начнем с того, что я тебе как мужчине не доверяю, — вдруг припечатала его признанием Ева. — Я не забыла ту девицу из квартиры твоего братца. И не забуду… А если нет веры, о каком браке может идти речь?

«Она мне не доверяет, значит… Не я ей, а она! Ишь какая…»

Арам заскрежетал зубами, но все же взял себя в руки, показательно выдохнул. Разве не знал, что Ева ему так ответит? Конечно же знал. И подготовился.

— Ева, я понятия не имею, что за девушку ты встретила в квартире Артура, но меня там не было, я лежал в больнице. Ты как-то сказала мне привезти доказательства, я побеспокоился. Попросил врача из больницы, где мне вырезали аппендицит, прислать копию истории болезни, у них сохранились данные в электронном виде. Тут зафиксирован факт проведения операции, даты, описание — в общем, все.

Он достал лежавший на краю стола планшет, открыл нужное письмо и повернул к Еве.

Некоторое время она недоверчиво вглядывалась в документы и хмурилась.

— Но это же ровным счетом ничего не доказывает, — наконец вынесла вердикт.

— Ты разве не видишь официальную печать? — свел брови у переносицы Арам.

— Ну печать, и что? С твоими возможностями и возможностями твоего отца вы не только врача можете подкупить, но даже целую больницу… С десятком печатей!

— Ева! — Арам хлопнул ладонью по столу. — Просто поверь мне! Я бы никогда не сделал того, в чем ты меня обвинила… Давай забудем прошлое и просто будем вместе. Ну? Что скажешь?

Это было честное предложение. Идущее от сердца, сказанное с чувством.

Она смотрела на него долго, непростительно долго. Будто взвешивала все за и против.

— Арам… — тихо начала. — Дело в том, что отсутствие доверия не единственное, что меня сдерживает.

— У тебя кто-то есть? — начал он обманчиво тихо и моментально сорвался, продолжил почти ором: — Учти, Ева, если у тебя кто-то есть, я этому козлу ноги выдеру и в задницу засуну!

— Ты нормальный вообще? — тут же вспылила и она.

— Очень даже нормальный!

— Вот! Во-о-от… — Ева вдруг вскочила со стула, отошла от стола и ткнула в Арама указательным пальцем. — Именно поэтому я счастлива, что мы тогда с тобой не поженились!

Арам тоже вскочил с места, навис над ней.

— Ты что несешь?

— А то! Ты жутко ревнивый, упрямый собственник, который мне и вздоха свободного сделать не позволил бы. Мне под бетонной плитой будет жить легче, чем под тобой. Или скажешь, не строил планы, как перекроишь мою жизнь под себя, станешь контролировать каждый мой шаг? Ну? Признайся! Уже лет на пятьдесят все для меня в мыслях расписал? Я слишком хорошо знаю тебя, Барсегян! Такие отношения подходили маленькой, пугливой восемнадцатилетней Еве, которая и слова против пикнуть не смела. Но теперь, слава богу, я другая.

Арам поперхнулся ее словами. Разве контроль — это плохо? Это прежде всего забота. А именно заботой он выражал свои чувства к ней и Наде. Для разнообразия решил выразить и словами.

— Я люблю тебя, Ева! — заявил громко. — Неужели ты не видишь, как сильно я тебя люблю?

Наивный. Думал, одного этого аргумента будет достаточно.

Однако Ева снова лишь опешила. Она уставилась на него круглыми, резко повлажневшими глазами, а потом с обидой ответила:

— Прости, Арам, не вижу. Если бы ты меня любил, ты бы не творил всей этой фигни, которую ты делал, когда купил «Орион»! Не женился бы на другой… Не верю я в твою любовь!

Тут-то Араму и захотелось начать выдирать из головы волосы.

— Зачем ты думаешь, я хочу на тебе жениться? Просто так? — спросил с издевкой.

— Откуда мне знать? — пожала она плечами. — Как в шестнадцать лет присвоил меня, так до сих пор считаешь, что я твоя верная болонка! А болонка должна быть рядом, иначе какой от нее прок? Но у меня своя жизнь и своя судьба! Я не собираюсь служить твоей собачонкой. Я сама по себе…