лишь на импорт продовольствия, а потому придётся как-то кормить внезапно для всех появившийся класс рабочих, медленно, но уверенно выманивающий крестьян.

Мы вошли в город следующим утром, как и полагается, стройными рядами, с песней и, как бойцы уже привыкли, под множеством удивлённых взглядов местных зевак. Нам никто не смел помешать, а главные ворота внешней стены остались открытыми, хотя сначала несколько человек наверху зашевелились, завидев уж очень организованный, в сравнении с купеческими караванами, обоз. Многие люди в городе узнавали меня и приветливо махали руками, а кто-то даже истого крестился, завороженно глядя на ровный, как по линеечке выровненный марш.

Первым пунктом на нашем маршруте был мой участок, где нам предстояло оставить все повозки с провизией, воздушным шаром, ракетными установками и запасами патронов и ружей. Поместье стоит возле второй стены, однако, к моему счастью по другую сторону от детинца. Потому как за второй стеной, как рассказывали беженцы и горожане, полк уже изрядно пограбил всё, что только можно. А ведь Олаф в своём письме не давал таких указаний. Здесь же, в поместье, я выставил охрану аж из десяти человек. Кто знает, какие у Михаила связи в городе? А терять стратегические запасы я никак не хотел.

Стены Новгорода были построены таким образом, что контролирующие детинец войска полностью контролировали и единственную переправу через реку Волхов. А это значит, что сейчас все купцы, идущие по воде и желающие выставить свой товар на торг, вынуждены лишаться едва ли не половины всех своих покупателей. В общем, у кого детинец — тот контролирует переправу с основной части города в торговую. В целом, реку шириной не более двухсот метров можно переплыть и на лодке, а купцы могут швартоваться и у основной половины города. Однако факт остаётся фактом — пока детинец у предателей, торговля будет нести большие убытки.

К моему удивлению, стоило мне расположиться в моём первом в этом мире поместье, как уже через пол часа сюда прибыл и Мстислав. Всегда меркантильный купец сейчас выражал своим лицом крайнюю степень искреннего страха.

— Саша, что происходит? — Отрешённо спросил он, бледнея. — Почему полк уже седмицу как разбойничает над честными купцами и ремесленным людом?

— Воевода предал нас, Мстислав. — Положив руку на его плечо, произнёс я. — Он продался шведскому королю и сейчас ждёт его войско, чтобы открыть ему ворота города.

— Но… — Мстислав опустил взгляд. — Как же ж так?

— Вот так, дружище. В трудные для страны времена все предатели вылезают из своих щелей. Но главное в этот момент не растеряться и начать давить их одного за другим, понимаешь?

— Да. — Уверенно буркнул он. — Что от меня требуется?

— Для начала расскажи какие новости из Москвы и вообще из других городов. — Остудил его пыл я. — Что говорят купцы с юга?

— Всё худо в Москве, Саша. — Понуро буркнул Мстислав. — Бояре за власть дерутся, как волки за последнего зайца в худой год. Города всё чаще князей новых выбирают и объявляют себя отдельными от Москвы княжествами. Тверь и Владимир уже отделились, выбрав собственных князей. Те говорят, что присягнут только законному Рюриковичу или тому, кого народ сам царëм выберет. В Туле и Рязани народ волнуется и скоро наверняка тоже князей своих изберут. В общем, плохо всё, Саша. — Серьёзно проговорил Мстислав.

— Да уж, нехорошо, — Задумчиво протянул я. — А много ли сейчас купцов с Европы, что на кораблях пришли?

— Да сейчас всего две галеры стоят в порту, — Задумался Мстислав. — И обе из Ганзы.

— А пушки есть на них? — Я припомнил, что в прошлом году на торговых кораблях хоть иногда, но замечал небольшое количество пушек.

— На одной, — Утвердительно произнёс Мстислав. — Всего три штуки. Той галеру мой знакомый купец уж несколько лет в Новгород водит. И только в этом году он не сумел толковых сделок заключить из-за разбоев в Новгороде.

— Отлично, — Обрадованно вскочил с места я. — Вот что, Мстислав. Переправляйся снова на тот берег и скажи ему, что я могу возместить его убытки, если он сдаст мне в аренду пушки со своего корабля и своих пушкарей.

— Боюсь, те пушки для осады негодны, — Покачал головой он. — Малы они, да токмо по другим кораблям из них добро стрелять выходит.

— А я и не по стенам стрелять думаю. — Ухмыльнулся я. — Мстислав, уловив идею, улыбнулся и, конечно, согласился. Мы с ним ещё немного пообсуждали план действий, как вдруг наш разговор прервал настойчивый стук в дверь. Это был Григорий.

— Саша, там перед двором люди собираются. — Растерянно сказал он.

— В каком смысле? — Не понял я.

— Думаю, тебе лучше взглянуть самому. — Я встал из-за стола и быстрым шагом вышел на балкон.

За невысоким забором собирались десятки людей. Причём были там не только мужчины, как я ожидал, но и несколько женщин. Сказать наверняка, как они были настроены, было нельзя. Однако, судя по сплошному гомону, можно наверняка утверждать, что они мягко говоря, взволнованы. Я ещё пару мгновений постоял на балконе второго этажа, рассматривая собравшийся так внезапно возле моего дома народ и уже хотел было спуститься к ним и поинтересоваться, что привело их ко мне, как вдруг шум разговоров стал потихоньку стихать. Люди, один за одним, замолкали или по крайней мере переходили на тихий шёпот, указывая в мою сторону и сверля меня сотнями глаз. Через пол минуты установилась окончательная тишина.

— Коль хотите говорить, люди добрые, — Прокричал я, надрывая голос. — То пускай от вас один человек речь держит, да всё, что вы хотели, со мной обговаривает. — Люди с новой силой зашептались. Я выставил им неожиданное условие, однако из своего опыта я знаю, что говорить с толпой чрезвычайно нелегко, а вот с одним представителем этой самой толпы — в разы проще. Через минуту выставили перед толпой невысокого мужичка средних лет. Он вошёл во двор, где я встретил прямо возле калитки, дабы не терять времени. Солдаты тем временем оцепили территорию и невзначай так держали ружья наготове.

Как оказалось, народ собрался не по причине всеобщего недовольства моими действиями, как я сначала подумал. Напротив — люди пришли за помощью. Несколько минут назад из детинца выехал очередной отряд и дружинники принялись за привычный грабёж. Народу за второй стеной почти не осталось, однако те, кто всё же не решился покидать свои дома, сейчас находились под угрозой. Люди, припомнив мне те дни, когда я получил шефство над армией, находящейся в нокдауне и то, как я буквально вывел людей из захлопывающегося капкана, стали просить вновь повести их в бой.