— Скулы сводит от скуки тебя слушать, Степа, — тихо пробурчал генерал. — Что у вас, Ксения Михална?

— Обе убитые женщины были между собой знакомы. Мужья друг друга не знали. Мария Петкун и Людмила Фланцева дружили и имели общий интерес, связанный с сексом. Они посещали некий клуб «Голубой дельфин». В Москве такого нет. Известно, что до клуба они добирались на автобусе. У женщин в квартирах найдено много различной атрибутики из секс-шопов, дорогое нижнее белье и тому подобное. Женщины не были верны своим мужьям, и это связано с заболеваниями обоих мужчин. Медкарты проверены. Что касается их общих знакомых, то нашелся только один. И у обеих он записан на электронных записных книжках в сотовых телефонах. Некий Г.Е.С. Телефон принадлежит поселковому совету коттеджного городка в подмосковных Ватутинках. Звонить мы по нему не стали. Теперь о Ватутинках. Богато обустроенные коттеджные поселки близ города Троицка, в двадцати километрах от Москвы по Калужскому шоссе. Маленькая справка. Город относится к Ленинскому району Подмосковья, где муж Марии Петкун занимал не последнее место. Кстати, у него офис в Троицке, а коттедж в Ватутинках. Следствием областной прокуратуры установлено, что ДТП, в котором погиб Илья Петкун, было подстроено и квалифицируется как убийство. То же самое можно сказать и о взрыве дачи Леонида Фланцева. Эксперты ФСБ убеждены, что взрыв носит характер стопроцентного теракта. Сейчас мы пытаемся установить, кому мешали два высокопоставленных чиновника. И почему они погибли при загадочных обстоятельствах, а их жены были зарезаны зверским образом. Складывается впечатление, что гибель мужей никак не связана со смертью их жен. Котлеты отдельно, мухи отдельно.

— Что еще?

— Мелочи. Доведу до ума и доложу.

— А где Крюков?

— Работает в своем направлении, — ответил с готовностью Марецкий.

Встал капитан Сухорукое. Генерал махнул рукой.

— Садись, Борис. Надоело мне ваше занудство. Ничего скучнее не слыхал. Сыроваты вы еще. Такой кулак образовали, а топчетесь на месте. Не узнаю я вас, ребята. Идите и работайте. Если и в следующий раз придете вялыми, как ватные куклы, выгоню и слушать не стану. Все. Свободны.

Черногоров был прав. Особо оперативникам похвастаться было нечем.

Захват проходил по всем правилам, как в кино. Двое со щитами через дверь, двое по веревкам с верхнего балкона через окно, шум, гам, грохот, мат, без чего такие штурмы не обходятся.

Следователь подмосковной прокуратуры Даниил Коптилин в спектакле не участвовал. Он не любил всей этой кутерьмы и сидел в машине вместе с майором Братеевым и криминалистом Валерой Пудовкиным, без которого по непонятным причинам не мог обходиться, даже когда в нем не было особой нужды.

На адрес Гиви Абдуладзе вышли через продавца машины, а далее по нарастающей и наконец выяснили, что Абдуладзе москвич, коммерсант и держит несколько точек по городу, где торгует контрабандной аудиопродукцией. Пару дней за ним наблюдали, а потом решили брать.

Как его взяли, нам уже известно. Бедный грузин едва не лишился дара речи, и ему пришлось давать валидол.

Закончив свою часть работы, командир спецназа спустился вниз и подошел к машине.

— Пациент готов, Данила Кирилыч. Можете приступать.

— Спасибо, ребята.

— Да не за что. Зря старались. Он сам дверь открыл. Вот только окна побили.

— Да. Весь квартал слышал ваш десятиэтажный мат.

— Так пищи без соли не бывает. Специфика такова. Мы вам больше не нужны?

— Нет. Сами справимся.

Трое вышли из машины и поднялись в квартиру. Майор Братеев сегодня выглядел очень респектабельно. Может, потому, что был без валенок с галошами и выцветших погон. Отправляясь в столицу, он оделся в штатское и даже побрился.

Гиви Абдуладзе сидел на стуле, руки заломлены за спинку и скреплены наручниками. Вид у него был, прямо скажем, напуганный и растерянный.

Увидев появившихся в дверях людей без оружия, он немного успокоился.

Командир спецназа передал ключи от наручников Коптилину и увел своих людей.

Коптилин снял плащ и остался в форме капитана юстиции. Кивнув Пудовкину, он коротко бросил: «Отпечатки в доме, потом с самого снимем». На этот раз ордер на обыск у него имелся, но он не торопился приглашать понятых, а взял стул, повернул его спинкой вперед и оседлал, как коня, оставив расстояние между задержанным и собой в метр, чтобы тот не достал его свободной ногой.

— Долго я тебя искал, Гиви. Но нашел. А ты думал, что мы все так, только задарма хлебушек едим.

— Зачем искали-то? Я ни от кого не прятался, а студию мою месяц назад накрыли. Все. Я уже влип и дал подписку о невыезде. Не то преступление, чтобы брать под арест.

Голос у хозяина дрожал, и он едва не плакал. Крепкий красивый мужик, а слюни распустил. Коптилин представлял себе маньяков совсем другими. Такому мужику редкая баба откажет, а он их резал.

— Меня другой твой бизнес интересует, Гиви. Женщин почто, как баранов, резал? Четырех уже нашли, и думаю, это не предел.

Грузин смотрел на следователя, как на полоумного.

— Ни женщин, ни баранов я не резал. Нож на кухне есть, но и тот тупой. Картошку им чищу.

— В течение ноября — февраля жил в поселке Матвеевка, что на двадцатом километре Минского шоссе?

— Жил. А женщины тут при чем?

Майор тем временем осматривал комнаты, но руками не до чего не касался.

Коптилин достал из кармана зажигалку и показал задержанному.

— Твоя?

— Моя. Я ее еще зимой потерял.

— Знаю. Когда одну дамочку в лесу трахал.

— Зимой? В лесу? Чего несешь, начальник? У меня хватает места. Холодно в лесу. Яйца застудить можно. Потом лечиться устанешь.

— Но дома-то ты ей глотку резать не будешь? Кровища. А потом труп куда-то девать надо.

— О каких трупах ты говоришь, начальник? Я к друзьям на похороны не хожу, покойников боюсь.

— Ваньку ломать хочешь. Только смысла не вижу. Улик слишком много набралось.

— Подожди. Какие улики? В чем я виноват? Зачем мне кого-то резать? У меня с женщинами мир. Я их люблю, они меня любят. Никаких проблем. Так дело не пойдет. Ты меня не понимаешь, а я тебя. На разных языках разговариваем. Ну чем я тебе приглянулся? Разве я похож на убийцу? Я университет закончил. У меня отец профессором был.

— Отец тут ни при чем. Ладно, давай по порядку. У тебя квартира в Москве. Зачем ты снимал дачу в Матвеевке?

— Не снимал я ее. Пришли ко мне менты, майор и капитан. Сюда, домой пришли. Осенью еще, в конце сентября. Сказали, что они знают о моем подпольном цехе по производству левых кассет и дисков. Ведут наблюдение. Свернуть производство я не успею. Накроют в любую минуту. Но они могут оставить меня в покое и не мешать, если я соглашусь сотрудничать с милицией. — Я согласился. Первым условием было переехать на дачу и жить там. На работу могу ездить. А когда скажут, должен выполнять задание.