– Тогда он точно на меня должен выйти, он будет дальшеменя шантажировать, ему от меня кое-что нужно, по телефону долго объяснять, тыуж поверь. И если мы его сейчас не поймаем, то потом уже никогда мне его неущучить.

– Так, тогда мы оборудуем твой телефон устройствомгромкой связи и возможностью записи разговоров на магнитофон. Я сейчас пришлютебе с кем-нибудь из ребят хороший аппарат. Сажать в твоей квартире постоянныйпост нет смысла, но, как только он позвонит, связывайся со мной по контактномутелефону и ни в коем случае не предпринимай никаких самостоятельных попыток егопоймать – черт знает, что у него на уме!

– Хорошо, – ответил Кирилл, – вы –профессионалы, вам и карты в руки.

Погуляли мы здорово, разошлись часа в два ночи. После меняуже пришел в нашу компанию один непьющий человек, Славик, он и развозил насвсех домой на машине. Алена предлагала мне ночевать у них, но я вспомнилаКирилла и не осталась. Вообще от разговора с ним у меня остался какой-тонеприятный осадок. Наверное, надо собраться с духом, отбросить все личное ипоговорить с ним по-хорошему, откровенно. Ведь все это очень серьезно, ребеноку меня черт-те где, не могут же они жить там всю зиму! Противный монотонныйголос перестал мне звонить, но это не значит, что он оставил меня в покое. Иесть ли новости про убийство Жени и Валентины, Кирилл должен знать, он ведьчасто бывает у Марии Михайловны, да и самого его вызывали как человека,близкого к семье. Так, убедив себя, что мне просто необходимо еще развстретиться с Кириллом, я заснула.

Не знаю, что повлияло, алкоголь или выкуренные сигареты,спала я хоть и крепко, но с кошмарами, и проснулась среди ночи от собственногокрика. Я села, включила настольную лампу и попыталась вспомнить свой сон.Говорят, если хочешь запомнить свой сон, надо обязательно его кому-нибудьрассказать. К сожалению, я свой сон могла рассказать только Аськиномуигрушечному медведю, наутро от него было бы мало толку.

Итак, мне снился опять тот же подъезд на улице Некрасова,обшарпанная лестница, скульптура ангела в нише над окном, вот дверь. Я толкаюдверь и вхожу. Язычок замка утоплен, дверь мягко закрывается за мной. Вквартире беспорядок, я осторожно вхожу в комнату, замечаю краем глаза на стулев прихожей свою сумочку. Мне бы схватить ее и уйти, но какое-то болезненноелюбопытство гонит меня в комнату. В комнате прямо напротив двери сидитпривязанный к креслу человек. Это Вадим.

Хоть лицо его искажено гримасой боли, его можно узнать.Ошеломленная, я останавливаюсь на пороге и вглядываюсь в его застывшее лицо.Вдруг мне кажется, что он еще жив, что ему можно помочь, я делаю шаг к креслу,спотыкаюсь обо что-то и с размаху лечу вперед. Чтобы не упасть, я вынужденаухватиться за кресло, мое лицо оказывается вровень с лицом Вадима, и тут я вижумаленькую аккуратную дырочку у него на лбу. Я понимаю, что Вадим явно ибезнадежно мертв. Именно в этот момент меня и сфотографировали, потому чточерез две минуты я отскочила от кресла и больше к нему не подходила. Я кинуласьк двери, нашла в прихожей свою сумочку, а дальше кто-то стукнул меня больночем-то по затылку, и я потеряла сознание. Не память, а сознание.

– Это не сон, – сказала я медведю, – теперь явспомнила, все так и было на самом деле.

Не знаю, может быть, повлияло количество выпитого, но ятеперь точно помню, что, когда пришла в квартиру Вадима, он был уже мертв.

– Понимаешь, Кирилл, это значительно меняетдело. – Я внимательно посмотрела на медведя.

Его подарили Аське Галка с Серегой на прошлый день рождения.Медведь был большой, светло-бежевый, в клетчатых штанишках. Аське медведь оченьнравился, но мы никак не могли подобрать ему имя. А сейчас, мне кажется, янашла подходящий вариант – по-моему, медведю очень понравилось имя Кирилл. Япочесала его за ухом и щелкнула по носу.

– Так вот, завтра прямо с утра я пойду к твоему тезке искажу ему, что если он мне не расскажет немедленно и подробно, чем онзанимается, то я иду в милицию и полностью раскалываюсь. Вадима я не убивала, ана остальное мне плевать. Пускай они защищают меня и моего ребенка, им, в концеконцов, за это деньги платят.

С этими мыслями я заснула, выгнав медведя с дивана, теперьмне почему-то показалось неприличным спать с ним в одной постели.

Я встала очень рано, по звонку будильника, привела себя впорядок, надела черный свитер и брюки, потому что на улице было пасмурно иветрено, утепленную куртку, чтобы не застудить шею, и отправилась прямо кКириллу, собранная и решительная. Однако дома его не оказалось, во всякомслучае, на звонок мне никто не открыл. Спит он или дома не ночует? Я грохнула вдверь кулаком.

– А он уже ушел! – ехидно высказалась выходящая изпарадной нахалка лет двенадцати с ранцем.

Похоже, в этом доме, как в деревне, от людей ничего нескроешь. Куда его понесло в такую рань, ведь еще только полдевятого! То целымиднями дома, то с утра пораньше куда-то усвистал. Странный тип!

Я вышла на Зверинскую и посмотрела по сторонам. Вдалеке узоопарка мелькнул черный пушистый хвост. что-то знакомое, да это же Цезарьсобственной персоной! Его роскошная шуба и меланхолический вид. А рядом с ним,конечно, Кирилл. Я уже хотела было ускорить шаг и окликнуть Кирилла, как вдругзаметила, как чуть поодаль, примерно между мной и Кириллом, по улице идетмаленький старичок, естественно Карамазов, кому же еще и быть. Как только я идук Кириллу, так он тут как тут. Однако Карамазов вел себя как-то странно.Кирилла и Цезаря он, конечно, видел, но не подходил к ним, держался поодаль идаже делал все, чтобы Кирилл его не заметил. Со стороны не было заметно, чтоКарамазов за ними следит, но я-то шла сзади и видела, как он замедляет шаг идаже один раз спрятался за водосточную трубу, когда Кирилл случайно обернулся.Неужели этот охламон Цезарь не чувствует слежки, ведь он хорошо знает Карамазова!Куда там, выступает медленно с выражением глубочайшего презрения на морде.Правда, морду я его не видела, но не сомневалась, что это так. На КронверкскомКирилл потянул Цезаря к дому Марии Михайловны, а я заколебалась. Если сейчаспобежать за Кириллом, то увидит Карамазов, мне почему-то этого не хотелось. Сдругой стороны, зачем он следит за ними? Я быстро обогнула дом, забежала впереди выскочила на улицу прямо перед Карамазовым. Мы столкнулись с ним нос к носу,и это было для него так неожиданно, что он еле-еле успел придать своему лицуприветливое выражение, а до этого выражение у него было озабоченное.

– Здравствуйте, милая Танечка! – громкообрадовался Карамазов. – Какими судьбами в наш район?

– Да вот, искала Кирилла, думала, что он с собакойгуляет, да не нашла. А вы его не видели?

– Нет, сегодня не встречал, уж простите, –поспешно ответил Карамазов.

Врет и не краснеет! Но только зачем ему это нужно? Япосмотрела на него повнимательнее и вдруг увидела его другими глазами, какбудто его осветил яркий беспощадный свет. Он был весь не такой, каким хотелказаться, он весь был насквозь фальшивый. Он старался выглядеть беспомощнымглубоким стариком, однако я не раз замечала, как легко и быстро он ходит, каксвободно двигается. Его старомодные обороты речи производили впечатлениетеатральных реплик. Они звучали искусственно, как сценические монологи старыхактеров, воспитанных по системе Станиславского.