class="p1">— А ты смотри вдаль, — говорю ей куда-то в висок и согреваю в объятьях.

Как же мне сейчас хорошо…

Словами не передать.

Хочется, чтобы полет длился как можно дольше. Хочется всегда быть рядом со своей любимой девочкой. Трогать ее, оберегать, разговаривать с ней и слышать ее голос.

Я так тоскую по ней. По ее ласке и доброте. Настолько, что по ночам на стены лезть хочется.

Я уже возненавидел пустую квартиру. С огромной неохотой возвращаюсь в нее каждый вечер. Мне там плохо.

Все, о чем я мечтаю, что когда-нибудь Лилька простит меня и позволит вернуться в семью.

***

Неделю спустя

Суворов

— А ты бы не хотела сама начать водить машину? — спрашиваю я, подъехав к коттеджу. — Я бы записал тебя в автошколу?

— Зачем? — приподнимает бровь Лиля.

— Тогда бы я купил тебе красную гламурную тачку.

— Не вижу смысла. Мне больше нравится, когда меня возит мужчина.

Все эти дни я не прекращал ухаживать за Лилей, стараясь доставить ей как можно больше положительных эмоций.

— И вообще тебе не кажется, Захар, что ты в последнее время слишком много тратишь на меня денег? Так ведь и без штанов остаться можно.

— Мне для тебя не жалко.

— Даже так?

А это правда так. Я как мужчина был главным добытчиком в нашей семье.

Крышей над головой, машиной под жопой я себя обеспечил. Есть парадно-выходной костюм, туфли. Несколько спортивных костюмов, кроссовки и футболки. Часы хорошие — платиновые. Мне больше ничего не надо.

А остальные понты — прерогатива жены. Это ей нужны туфли под цвет настроения, шмотки разные, чтобы не повторялись чаще раза в месяц. Косметика, цацки и прочая дребедень.

— Как отдохнула в спа? — перевожу разговор на другую тему.

— Ох, шикарно! — с улыбкой на лице вспоминает она. — Как заново родилась.

— Я рад, что тебе понравился мой сюрприз, — тянусь к жене в надежде на поцелуй.

Лиля прикладывает палец к моим губам, останавливая.

— Еще раз спасибо, Захар. Мне пора.

Забирает с заднего сиденья цветы и коробочку с новыми серёжками. Дергает автомобильную ручку.

— Не открывается. Разблокируй, пожалуйста.

— Лиль… — вполголоса говорю я. — Один вопрос, потом пойдешь.

— Какой?

— Я не прошу принять меня с распростертыми объятиями, но ответь: есть ли у меня хотя бы маленький шанс, что в будущем ты меня простишь? Всего лишь шанс.

— Ты думаешь, что возможно простить измену?

— Если бы год назад я осознал, что тебе изменяю, я бы этого ни за что не сделал.

— Очень интересно! — Лиля повышает тон. — А что для тебя были гульки с Ириной? Просвети, а то я старомодных взглядов.

Вспоминаю прошлое, и мне вновь становится погано на душе. Липко, гадко, аж хочется помыться.

— Я не считал механические фрикции полноценной изменой. И не любил Иру. Она была для меня кем-то вроде карманной вагины.

— А что, по-твоему, было бы изменой?

— Если бы я влюбился. Дорожил ей больше, чем тобой. Захотел бы от Иры детей. Захотел построить для нее дом. Обеспечивать ее и заботиться. Год назад я не задумывался о том, что можешь чувствовать ты. Рассуждал только со своей колокольни. Прости.

— А сейчас задумываешься?

— Помнишь, когда я забрал тебя от Гордисанова из клуба? Тогда я впервые поставил себя на твое место… и этого было достаточно… Я чуть не сдох от мыслей, что ты тоже можешь заниматься сексом с кем-то, кроме меня, пусть и без особых чувств. Мне очень жаль, что я осознал это слишком поздно.

— Мне тоже жаль, Захар.

— Я ведь в башке своей дурной решил покопаться, чтобы поставить мозги на место, — не хотел же рассказывать, признание само льется наружу. — К психологу хожу.

— Ты? Вот ничего себе… Никогда бы не подумала…

— Психолог помог разобраться в себе. Я ведь крепкую и здоровую семью хочу. С тобой, Лилька…

— Ясно, — снова дергает ручку. — Открой, я ответ тебе все равно пока не дам.

— А надежду?

— Надежда умирает последней, Суворов.

Тяжело выдохнув, отпираю дверь. Если Лиля не расположена к ответу, из нее ничего клещами не вытянешь.

Но мне нужен был хотя бы тусклый маячок, чтобы знать, что я двигаюсь в правильном направлении.

Сейчас я ухаживаю за женой, но она не дает поводов думать, что это взаимно. Очень сложно, как будто я навязываюсь ей и отвлекаю от важных дел. Как будто она из вежливости не знает, как послать меня на хер.

Мои свидания ей нравится. Она весело проводит время, только я чувствую себя на них лишним.

Я выхожу из внедорожника, чтобы проводить Лилю, но во двор зайти не успеваем.

Ворота распахиваются раньше, и из них медленно плетется теща.

Впервые вижу Римму в простом полинявшем ситцевом платье. На ее голове повязан платок. Ноги босые. Только макияж на лице присутствует, как прежде.

Мельком посмотрев на нас, Римма вздыхает и крепче прижимает к груди пустую литровую банку. Осунувшись, плетется мимо.

— Мама, что с тобой? Ты куда? — ошарашенно спрашивает Лиля.

Я наблюдаю в ахуе.

Теща замирает и, не поднимая головы, тихо отвечает:

— В церковь.

— Что случилось? Зачем? Что за одежда на тебе? Где ты вообще ее взяла?

— Мне кажется, Римма опять перебрала с палеными БАДами из интернета, — скрещиваю руки на груди. — У нее шифер едет.

Теща поджимает губы и на мгновенье стреляет в меня змеиным взглядом, но быстро вновь становится грустной.

— Я иду в церковь, чтобы просить милостыню. Невозможно прожить на нищенскую пенсию. С Серёжей не получилось, дочь бросает мне копейки, как собаке кости. Зятю я тоже не нужна. Что мне теперь остается? Я даже не могу позволить себе плазмотерапию у косметолога. Такими темпами я скоро превращусь в бабку…

— Добрый вечер, Римма, — присвистываю я. — Ты еще пять лет назад стала бабкой, когда родилась Алена.

— Я говорю о самоощущении и внешности.

— Только прихожанам не рассказывай, что собираешь на тюнинг, — еле сдерживаюсь от смеха.

Ну и артистка!

Римма выжимает слезу. Подождав, чтобы ее все увидели, вытирается краем платка.

— Храни вас бог… А я пошла…

— Мама, прекрати! — догоняет ее Лилька. Хоть кого-то разжалобить получилось. — Какая еще милостыня? Я просто попросила тебя реже ходить в косметологическую клинику и меньше тратить деньги. Ты же понимаешь, что с моей зарплатой мы не можем так шиковать.

— Но Рите ты даешь деньги, — обиженно шипит.

— Потому что она работает няней. Это логично — оплачивать труд. Ты же сама просила взять няньку, чтобы у тебя было время на личную жизнь.

— А нету никакой личной жизни. Серёжа ушел к кому-то помоложе.

— Ему