смею сидеть тут, жалеть себя и напиваться, потому что «я устал, я тоже человек»?

Урод я, который должен быть благодарен уже за то, что Лиля вообще со мной после всего разговаривает.

Крепко обхватываю запястья Насти и отталкиваю ее от себя.

— Захар…

— Захар Олегович, — грубо поправляю и добавляю: — Уволена.

— Пожалуйста, не прогоняйте меня! Я многое могу в постели… Я не разочарую вас…

Я морщусь. Потом на секунду представляю Настю голой на этом столе, и меня передергивает от отвращения к ней и себе прошлому.

Поэтому я молча беру Настю за локоть и выставляю за дверь.

— Иди отсюда на хуй! Через минуту чтоб тебя в боксе не было!

Закрываю дверь и возвращаюсь в кресло. Передо мной снова мой рабочий стол, на котором я не единожды раскладывал Ирку.

Ору от злости на себя, вскакиваю на ноги и переворачиваю его. Пинаю с остервенением деревяшку, лежащую в осколках разбитых бокалов и луже коньяка. И это напоминает мне меня самого.

Я снова и снова крушу мебель, но это только так выглядит снаружи. Внутри я истязаю себя, ненавижу за то, что сделал с Лилей, с нами, с нашей семьей.

Не могу без Лильки. Кажется, что сдохну прямо сейчас, здесь. Свернусь и просто сдохну от тоски и от боли… которая не моя, а ее — моей любимой нежной Лильки. Я прочувствовал ее так остро, что не понимаю, как это можно вообще пережить.

Какой же урод…

Шатаясь, обессиленный и ошарашенный, нахожу среди обломков ключи от внедорожника и выползаю из бокса.

Глава 40

Несусь в коттедж. Меня тянет к родному дому, как магнитом.

Я очень сильно хочу к жене. Только к ней. В ее теплые чистые объятья. Весна моя, я выбираю тебя и только с тобой. Останавливаюсь у ворот и звоню Лиле.

— Что такое, Захар? — ее голос звучит сонно.

— Выйди, пожалуйста.

— Ты время видел? Зачем?

— Я хочу тебя видеть.

— Я уже сплю. Завтра увидимся, может быть.

— Нет.

— Да.

— Тогда я зайду сам.

— Нет уж! Хм… а что у тебя с голосом?

— А что с ним?

— Он какой-то странный. У тебя язык заплетается. Ты выпивший?

— Немного.

— И пьяный сел за руль? Господи, Суворов, что ты творишь? Аленку без отца оставить хочешь?

— Я ехал на автопилоте.

— Знаю я этот автопилот, — тон окрашивается укоризной. — Бросай машину, вызывай такси и езжай в квартиру проспись.

— Нет. Мне плохо без тебя, Лилька. Душу в клочья рвет. Никуда не поеду.

— Поедешь.

— Нет. Выходи, или я сам зайду в дом.

— Уф, Суворов, ты просто невозможен! Сейчас! — она бросает трубку.

Откинувшись на спинку, не свожу взгляда с ворот.

Я так жду свою Весну, что время растягивается в мучительную бесконечность. Почему ее так долго нет?

Я успеваю подумать, что жена подшутила и не выйдет, но ворота все-таки распахиваются. Лилька, укутавшись в теплый халат, в полумраке ночи быстро шагает к машине.

Включаю в салоне свет, чтобы получше разглядеть мою любимую. Мою красивую, миниатюрную блондиночку с обворожительными голубыми глазами.

— И как это понимать? — рассержено спрашивает она, плюхнувшись на пассажирское сиденье. — Что это за внеплановый загул?

Ворчит на меня прямо как раньше.

— Лилечка, моя дорогая. Самая родная девочка.

Я тянусь к ней и сгребаю в объятия. Утыкаюсь в ее волосы и глубоко вдыхаю сладкий аромат. Пахнет летним цветочным полем моя Лилька. Не то что приблудные девки из автомойки. Красота моя нежная.

— И не надо тут мной занюхивать! — упирается она, но вскоре обреченно сдается, потому что я держу ее крепко.

— Как же я тебя люблю…

Беру Лильку за щеки и, слегка сжав ее мордашку, беспорядочно целую в губы, нос, лоб и подбородок.

Почему я не поступил так же год назад? Выбрал похерить нашу семью?

Какой же я был кретин!

Если бы только можно было вернуться в прошлое и набить самому себе рожу…

Расцеловав жену, снова обнимаю, склоняю голову на ее плечо. Лилька стойко терпит, но я ничего не могу с собой поделать. Никак мне себя не остановить. Кажется, если я ее отпущу, то сдохну. Была бы моя воля, так бы и уснул в машине рядом с женой.

Выждав удобный момент, Лиля ловко тянется через меня и выдергивает автомобильные ключи из замка.

— Повидался со мной? — спрашивает она.

— Да…

— Теперь вызывай такси и езжай, а я проконтролирую.

— Я же сказал: без тебя не поеду.

— Да что же ты такой упертый, Захар, как баран!

— Не ругайся.

— А что еще мне делать?

— Не знаю… но сегодня я от тебя не уйду. Не смогу.

— И что, мы в машине спать будем?!

— Мне все равно, лишь бы с тобой…

— Агг-гг-ррр! — рычит жена. — Вот же наказание!

Она толкает меня в грудь на удивление сильно. Или это я успел размякнуть?

— Постели мне в бане, я посплю там.

— Еще чего? Ты пёс, чтобы спать в бане? — она тяжело вздыхает. — Ладно, пошли в дом. Поспишь наверху в мансарде.

— Спасибо, Лиль.

— Не нужны мне твои благодарности посреди ночи!

Выходим из машины. Меня люто бросает из стороны в сторону после конской дозы коньяка.

— Нажрался… ёп твою мать… как забулдыга, — шипит Лилька и, занырнув под меня, подставляет свое плечо.

— Справедливости ради, я тебя тоже когда-то тащил из клуба.

— Молчи, Суворов, молчи.

У меня будто тяжкий груз сваливается с души, когда Лилька ведет меня по двору. Здесь воздух будто чище, мне дышится легче. Как мне здесь хорошо! С ума сойти просто! Я был бы рад даже на крыльце поспать. Лишь бы рядом с любимыми.

— Подожди, Весна, — столбом останавливаюсь напротив бани. — Я пойду помоюсь. Там же в котле есть вода?

— Суворов, ты рехнулся? Баня не растоплена. Ты замерзнешь.

— В самый раз.

Освобождаюсь от жены и плетусь туда. После Насти мне хочется помыться. Очиститься от ее прикосновений.

Придерживаясь за стены, я в предбаннике стягиваю с себя одежду. Щелкаю выключателем и вхожу в холодную парную. Ночи сейчас уже прохладные.

Из ковша поливаю себя ледяной водой. Бодрит, сука. Беру с полка Лилькин шампунь и намыливаюсь им полностью.

Тело колотит, зубы стучат, но и алкогольный дурман рассеивается. Конечно, я не отрезвел окончательно, но хотя бы пьяный морок с разума спал.

Продрогнув, я возвращаюсь в предбанник и вижу Лильку, которая держит большое полотенце.

— Успела сбегать в дом?

— А куда деваться? Делать же мне больше нечего посреди ночи.

— Ворчунья моя сладенькая.

Вытерев морду и голову, наматываю полотенце на бедра и забираю свою одежду с лавки.