Эрик. И мы сознательно от этого отказались. Это значит, что наступил момент, когда мы оба в достаточной степени излечились от этого кризиса, сели напротив и очень спокойно сказали друг другу: «Эта чушь, про которую нам говорили, что она должна быть основой на­шего брака, совсем не годится. Нам нужно найти другой способ строить наши отношения». И с этого момента мы стали всерьез посещать «группы встреч», тренинги; не­много увлеклись наркотиками — травкой и ЛСД; попро­бовали сексуальные отношения вне брака. Мы сказали себе: «Позволим себе открываться любым отношениям и посмотрим, что получится». Это был чувственный период нашего брака, время открытости тому, что наши чувства говорят нам о том, как надо на самом деле жить, несмотря на разные общественные шаблоны.

Эрик. Я думаю, сейчас мы вступаем в другую фазу. Чувственная жизнь — это то, о чем обычно говорят как о чувственном осознавании или когда увеличивается ваша восприимчивость, когда вы узнаете, как что-то замедлить или как глубже проникать в суть вещей. Повышенная сенситивность, повышенное осознавание. Я думаю, мы выходим из этой чувственной фазы в следующую фазу на­шего поведения, жизненного стиля, главным принципом которой можно назвать следование естественным внут­ренним ритмам наших тел. Даже в таких вещах, как еда. Мы стремимся есть теперь, только когда мы проголода­лись. У нас нет завтрака, обеда и ужина. Иногда мы совсем не едим, а другой раз объедаемся целый день. И мы стре­мимся заниматься сексом тогда, когда мы действительно этого хотим, а не так: «Сейчас ночь, мы одни, давай заниматься любовью». Или: «У нас не было секса три дня, Можно уже и позволить себе». И отношения с детьми стали более естественными. Сам не знаю почему, но это так. Несомненно, все это случилось отчасти благодаря биоэнергетике и йоге, но, кроме того, мы все больше и больше отдаляемся от общественных стереотипов, так долго оказывавших на нас влияние. Через период некото­рого хаоса, вызванного открытием наших чувств, мы пришли к тому, что стали больше прислушиваться к самим себе, к своей биологии, к устройству нашего брака, к тому, как мы относимся друг к другу. По-моему, это так, а ты как считаешь, Дениза?

Дениза. Да.

Я (к Денизе). Не знаю, согласна ли ты с его делением вашей супружеской жизни на три фазы, но я бы хотел, чтобы ты прокомментировала некоторые начальные периоды вашего брака, когда вы стремились жить по пра­вилам.

Дениза. Приблизительно через пять лет супружес­кой жизни у меня возникло психическое расстройство. И вплоть до этого момента я жила в каком-то наивном тумане. Я не понимала, почему муж чувствует себя пло­хо, почему мы не уживаемся вместе, поскольку сама я чувствовала себя вполне удовлетворенной нашим ста­тус-кво. Эти первые пять лет были так давно, их не вер­нуть, но я помню несоответствие в нашем восприятии друг друга накануне пятой годовщины нашей свадьбы. Я не помню всего, чем ты был тогда недоволен. Потому что в то время все мое внимание занимал маленький Алан, появившийся на второй год нашего брака, он за­нимал почти все мое время, и от него зависел ритм мое­го дня. Но я согласна с тобой по поводу социальных норм. Я помню, читала книги и стремилась примеривать их к жизни, ожидая, что жизнь будет соответствовать неким социальным нормам. То, что считается нормаль­ным и средним, то и правильно. Помнится, читала Спока, стараясь выполнять все его рекомендации с Ала­ном. В результате мое психическое расстройство стало некоей границей, переходным моментом, и теперь, пройдя терапию и перейдя в другую фазу своей жизни, я с этим соглашусь.

Я. Я бы хотел задать один вопрос в этом месте. Ты чув­ствовала, что все идет, как и должно быть, и что ты жи­вешь нормальной семейной жизнью — несомненно, с проблемами, но вполне удовлетворительно. Как это привело к психическому расстройству?

Дениза (после паузы). Тогда я приписывала себе го­раздо больше зрелости, чем ее у меня было на самом деле. Это несомненно! Трудно даже представить себе, насколь­ко я была инфантильной в то время. Помню, когда я выходила замуж, я считала себя намного более взрослой и умеющей справляться с проблемами, чем это выясни­лось впоследствии. Потом я поняла, что я совсем не была такой уж взрослой, как мне казалось. Я не умела решать конфликты, и мы зацикливались на одних и тех же про­блемах. Не помню точно, когда у нас возник серьезный супружеский кризис и в чем он проявлялся. Не могу воспроизвести, что я тогда чувствовала. Но я уверена, что какие-то проблемы определенно обозначились, потому что на пятый год нашей свадьбы я сказала: «Хорошо, если ты такой несчастный, может быть, нам лучше раз­вестись?» Видно, это возникло из чего-то постепенно, но я не...

Эрик (прерывает ее). А я сказал: «Прекрасная идея!» (Смеется.)

Дениза (продолжает). Но проблемы были не только в самом браке, проблемы были в религии, в религиозных поисках, в том, что мои родители не поняли меня и этих поисков.

Эрик. Я думаю, что брак был второстепенной причи­ной ее расстройства. Я думаю, что оно было инициирова­но религиозными проблемами и она сфокусировала внимание на...

Я. Вы происходите из достаточно консервативной...

Эрик. ...ортодоксально религиозной среды. Дениза проходила через очень долгий период чувства большой вины, поскольку под моим влиянием отказалась от этого, но так ничего и не нашла взамен. Я совсем не считаю, что пользоваться губной помадой и делать подобные этому вещи грешно. А родители приставали к ней: «Хорошо, так во что же ты веришь? За что ты продала свое первородст­во? Ты действительно отдала его дешево. У Эрика нет никакой жизненной философии» — и тому подобное. В конечном счете она стала больше читать и думать и стала говорить уже с некоторым пониманием о своих убеждениях. Пройдя этот период, она решила: «Теперь я могу найти общий язык со своими родителями, ведь я уже в состоянии делиться с ними тем, что происходит у меня внутри». Конечно, когда она попыталась это сделать, у нее ничего не получилось.

Я. Я признаю все, что вы сказали о религиозном аспекте, но сейчас мне было бы интересно узнать о том моменте, когда Дениза сказала: «Хорошо, может быть, лучше нам развестись»,— на что ты ответил: «Прекрасная идея!» Ведь именно это действительно привело к трещине в ваших отношениях.

Дениза. Это все было в одно и то же время. Разговор с моими родителями произошел за два-три дня до годов­щины нашей свадьбы. Но я хотела бы сейчас сказать о том, что мы сейчас оба осознаем: этот кризис сохранил наш брак. Потому что после этого мы стали полностью другими людьми просто до удивления. После того как я снова вернулась в нормальное состояние, у нас как будто появился шанс наконец построить наши отношения в браке. До этого, как правильно заметил Эрик, мы, несо­мненно, не могли этого сделать.

Я. А кем ты была до того? Ты говоришь, что после кри­зиса наконец стала человеком и появился шанс укрепить ваш брак? А какой ты была до этого?