Именно по инициативе Георгия Ивановича 2007 год в регионе был объявлен годом культуры, когда в сфере культуры был совершен настоящий прорыв не только в укреплении материально-технической базы, но и в подготовке специалистов, развитии социально-культурной активности, инициативы, подъема краеведческой работы. По его предложению состоялось празднование 70-летия образования Рязанской области и 230-летия образования Рязанской губернии. Причем мероприятия эти носили не формальный праздничный характер, а имели конкретную направленность. Именно в это время началась интересная работа по истории рязанской власти, которая открыла имена замечательных людей, большинство которых верой и правдой служило народу и своему отечеству, находясь на государевой службе. Завершение этой работы нашло воплощение в книге «История Рязанской власти», изданной в 2008 году, уже после отъезда Георгия Ивановича из Рязани.

В поездках по районам он умудрялся решать огромное количество вопросов, не ущемляя авторитета главы муниципального образования. Он придумал праздник – День муниципального образования, который выступал своеобразной точкой роста для дальнейшего развития МО.

У меня всегда было ощущение, что он никогда не уставал. Поражала его удивительная работоспособность, память на лица, людей, имена, отчества. Внимание к человеку было определяющей чертой его характера руководителя. Был нетерпим к неисполнению, разгильдяйству, хамству.

Оглядываясь назад, понимаешь, какой яркий след в регионе оставил Георгий Иванович Шпак, но еще отчетливей осознаешь, что при таком губернаторе можно было успеть сделать больше…

Вспоминает Георгий Иванович Шпак.

…Я еду по дороге на Самару. За Путятино начинаются сплошные поля, и на глазах происходит подлинное волшебство. Зима в этом году выдалась морозной, снежной, и мне казалось, что машина мчится по бескрайней ледяной пустыне, а линия горизонта, сливающаяся с землей, напоминает морскую зыбь.

Невольно ловлю себя на мысли, что хочется до бесконечности мчаться наугад в эту неизвестность.

Зачем? Чтобы добрести до какого-то внятного ответа самому себе: для чего мне эта красота и знания о ней? Почему я не художник и разве может хоть один художник в мире отразить это загадочное волшебство стихийного торжества природы? Почему бы мне не наслаждаться умиротворением церкви, пребывая в ней бессменно? Служить и проповедовать, пользуясь на все случаи жизни формулой: «На все воля Божья». Почему мне привычно при взгляде на зимние поля прикидывать – насколько прикрыта земля снегом чтобы вырастить грядущий урожай? И как совместить одно с другим в себе?

Вот так, размышляя о вечном, о месте человека в жизни и о его призвании, я пересек границу владений, некогда принадлежавших семейству Дервизов.

Прибегая к армейской терминологии, перед любым «выездом на местность», я взял для себя твердое правило – основательно проштудировать сведения о прошлом тех мест, куда я направлялся, и о людях, чьи имена составляли славу и гордость земли рязанской. Барон Павел Григорьевич фон Дервиз, основатель династии в России, человек обширного и деятельного ума, без сомнения, один из них.

Это он возглавлял строительство железных дорог, связавших Рязань с Козловском и Курск с Киевом, именно он приобрел землю в Старожилове, которое из заштатного села превратилось в подлинную жемчужину Рязанщины. Необычной красоты церковь, школа, картинная галерея (и это в российской глубинке!) и самое ценное его детище – конный завод, который он передал в управление своему племяннику Павлу Павловичу. И не прогадал, впрочем, как и сельчане. Старожиловский конный завод через сравнительно небольшой промежуток лет гремел на всю Россию. А еще бывший кавалерийский офицер имел наследственное пристрастие к искусству и тонкий архитектурный вкус. Павла Павловича связывала прочная дружба с зодчим Федором Шехтелем, творения которого украшают Рязань, Кирицы и конечно Старожилово.

Причудливы судьбы людские. Все, что душе угодно, имелось у младшего из Дервизов. Даже собственный конный завод, который насчитывал больше двух тысяч лошадей разных пород. А еще все Дервизы были музыкально одарены, а Пал Палыч еще и недурственно сочинял романсы и, говорят, нередко исполнял их. Хотите верьте, хотите нет, но в Старожилове действовал театр, да не какая-то там антреприза, а подлинный, музыкальный. На любительской сцене исполнялись не только вошедшие тогда в моду водевиль, но и оперы, а сам хозяин имения представал перед зрителями то в образе Онегина, то князя Игоря. Вот она – широта интересов, вот подлинный пример для подражания современным руководителям. Нет, не подумайте, что я всех губернаторов призываю к выходу на сцену (хотя и в наше время подобных примеров хоть отбавляй), но забывая о культуре, о поддержке искусства, творческих людей, они имеют под собой шаткую почву, бесперспективное будущее регионов и, самое главное, незавидную долю прослыть среди своих земляков невеждами.

…Павел Павлович фон Дервиз скончался в 1943 году, в год моего рождения. Мне рассказывали, что на столетний юбилей завода из-за границы приезжала его дочь. Говорят, что она довольно-таки часто подносила к глазам платок.

Я стою в музее старожиловского конного завода, где стены увешаны рисунками со статными красавцами породы русской верховой. Стать ее – глянцево-черная, с блестящей гривой и таким же вороным, вздыбленным хвостом. Именно этой породой славился старожиловский завод. Не музейными картинками с нарисованными лошадьми, а подлинными красавцами наяву любовался бесконечно преданный своему делу Дервиз. Я не удержался и попросил коня. Хотя я не слишком большой любитель верховой езды, но в седле держусь легко. Пока мы огибали уснувшие зимние поля и ветер, как водится, свистел в ушах, все вокруг неожиданно приобрело другой смысл и другие окраски. В те мгновения я начисто забыл о своих недавних размышлениях и просто несся, отдаваясь во власть иной стихии – азарта.

Четверть века служит детищу династии Дервизов нынешний директор конного завода Андрей Дмитриевич Андреев. Всякое бывало на его веку, но видимо всё же нетленная связь времен, которая, без сомнения, существует (как, возможно, и переселение душ), наделила его созидательным характером и направила его по стезе, которой шли основатели завода и его предшественники.

Еще два слова о музее. Красная Армия не менее, чем Русская Армия, нуждалась в породистых лошадях. В гражданскую войну завод стал базой для подготовки «красных кавалеристов», о которых «былинники речистые вели рассказ». Портрет легендарного Маршала Советского Союза Георгия Жукова, одного из первых выпускников курсов, верхом на русской скаковой – подлинное украшение музея.

Можно долго рассказывать о том, как воссоздавали уникальную породу русской верховой. Глядя на нее, не налюбуешься. Красивая порода. Вообще-то в этом лошадином царстве все служит красоте. Какая еще надобность в лошадях в наше сверхтехническое время? Ну, для спорта. Еще старожиловские лошади работают в цирке. Говорят, очень артистичные. Так выразительно и азартно танцуют. С куражом! А в остальном лошади – для удовольствия. Удовольствие, конечно, дорогое. Но кто мечтал, а потом приобщился – опережая ветер, ощутил горячий блеск собственных глаз! Нет, это прекрасно – уметь и желать скакать на коне. Прямо как «быть на коне», то есть не сдаваться ни при каких обстоятельствах.