дружками, что говорит не только о его решительности но и умении в нужный момент привести нужные аргументы в любом споре. Даже если эти аргументы со стороны выглядят как удары по морде.

— Крысы! — выпалила девушка, не смотря в мою сторону. — Перегрызли веревку на которой висел окорок. Я пришла посмотреть, а они как побежали…

— Дура! — рявкнул трактирщик. Он еще некоторое время постоял, посмотрел вокруг. Эола не двигалась. Наконец мужчина повесил на пояс баклер, зацепив его за специальную скобу, вернул в ножны меч и рявкнул.

— Повесь окорок обратно и марш к себе в комнату. И не ори по пустякам! Во имя Солнца, Эола, я думал ты умнее! В такую ночь надо бояться совсем не крыс!

— Прости папочка, — пропела та.

Одарив дочку неодобрительным взглядом, явно успокоившийся трактирщик развернулся и столкнулся в дверях с двумя рослыми парнями, вооруженными куда хуже — у одного окованная железом дубина, у второго широкий тесак.

— Все в порядке, — прогудел трактирщик. — Дочка крыс испугалась.

И тут же отвесил подзатыльник гыгыкнувшму парню с дубиной.

— Потом ржать будите, на место все идите!

И добавил немного поощрительного разговорного лексикона. Я слушал как их шаги удаляются. А потом Эола развернулась, подсветила себе свечей и разыскала меня за корзинами. Я хотел её поблагодарить, но она тут же приложила палец к моим губам. А потом схватила за руку и повела за собой. Я позволил себя увлечь — она бы уже могла меня сдать, но не стала. Так что, пожалуй, ей можно верить.

Опустив клинок острием вниз — будет очень неудобно, если на меня вдруг нападут, но я решил, что сейчас будет хуже если зацеплю низкие перекладины над дверью. Трактирщик наверняка сможет отличить звон чистой оружейной стали от падения окорока и второй раз его будет трудно обмануть.

Мы миновали пару узких коридоров. Прошли вверх по короткой лестнице, после которой Эола вдруг неожиданно прильнула ко мне. Я растерялся, не понимая чего она испугалась и завертел головой. Но она поймала ладошкой мою щеку, повернула мое лицо к своему и, зажмурившись, не умело поцеловала. Слегка промахнулась мимо моих губ, но было приятно. Не успел я понять, что делать дальше, как Эола протянула руку, откинула с двери массивный засов, а потом толкнула меня в эту дверь, спиной вперед.

От неожиданности я едва не упал, но успел вовремя сориентироваться и, сделав несколько шагов спиной вперед, устоял. Дверь передо мной захлопнулась. Я огляделся. Вокруг было достаточно светло, чтобы разглядеть, что я стою посреди улицы Караэна, у самого края Старого города, а вокруг меня громоздятся каменные дома.

Я быстро сориентировался, где я нахожусь. Рядом с таверной, на окраине Старого города. До Военных ворот отсюда рукой подать. Но едва я вышел из тени городской улицы, как услышал крик:

— Вон он! Сюда!

И со стороны дороги, ведущей к воротам, раздался стук копыт. Я еле разглядел двух всадников на фоне заборов и деревьев. Вот же глазастые. И без факелов, главное. Те больше не орали — остается надеяться, что их только двое. Я развернулся и бросился назад, уже через секунду поняв, что загнал себя в ловушку. Стоптать конем человека на узкой городской улице, похожей на большой бетонный арык— не труднее, чем задавить его машиной.

— Да что за ночь то сегодня такая, — окончательно расстроился я.

Глава 18. Громкие улицы тихо спящего города

Лошадки бегают быстро. Быстрее человека. Это Магн хорошо знал. Но, что интересно, на большой дистанции человек вполне способен от лошадки убежать. Конечно, многое зависит от конкретного человека и конкретного коня — но в принципе, имея я километров десять форы, им бы меня полдня пришлось догонять. И то не факт, что загнали бы.

Дурацкие мысли для человека, который бежит по темным улицам, слыша за спиной приближающийся цокот копыт. Впрочем, вполне в человеческом духе, думать “эх, если бы…”. Мечтать о лучшем. В конце концов, если бы люди не хотели лучшего, до сих пор бы камнями подтирались.

Я резко свернул в темный переулок. Потом еще раз. Оторваться от погони я особо не надеялся — городок то маленький, прочешут за весь ночь. А спрятаться было негде — средневековые дома, даже простых горожан, это крепости в миниатюре. Все внутри. Вот сейчас — на узкой улочке несколько крепких, толстых, окованных железом дверей. Несколько похожих на бойницы окошек на втором этаже. Я для пробы постучал в пару дверей, покричал своё имя. Город ответил мне напряженной тишиной.

В домах не зажегся свет, даже обязательные лампадки на перекрестках не горели. Все усиленно делали вид, что спали. Надо думать, примерно как тот трактирщик — в броне и с оружием. Я добежал до очередного перекрестка. К моему удивлению, я заметил огонек масляной лампы на соседнем перекрестке. А ну да, квартал ткацкой гильдии. Они жили побогаче, район застроен двухэтажными домами, улица, правда еще уже. Я побежал на свет. Не потому, что я такой мотылек, а потому, что был не иллюзорный шанс что ткачи выставят на границах своего квартала охрану из гильдейских. А то ночь не спокойная.

С другой стороны, чем помешает ткаческое ополчение моим преследователем? Драться гильдийцы с аристократами вряд ли захотят. Да еще и за другого аристократа. В семейные разборки знати лезть дело не только глупое, но и опасное. Зато, можно наоборот помочь задержать недобитка и получить позже одолжение от победителей.

Удивительно как о многом можно подумать, пока бежишь по родному городу, поздней ночью. И город делает вид, что в нем никого нет. Во мне стала закипать веселая злость. Видимо, лимит страха на сегодня я уже выбрал. Хотелось, чтобы это все уже кончилось. Но не просто так, а с музыкой.

К тому времени, как я добежал до освещенного лампой перекрестка, я уже больше боялся встретить охрану ткацкой гильдии, чем не встретить её. К счастью, их не было. Улицы по прежнему были пусты и темны. За спиной раздался цокот лошадей. Я постарался улизнуть за угол, но судя по азартному крику, меня заметили. Кричали знакомо. Резкий такой вскрик, без слов. Так кричали друзья Магна на охоте, заметив добычу. Я даже обернулся посмотреть на кричащего, чтобы понять куда он показывает. На меня показывает. Как на кролика. Обидно.

Я начал уставать от бега, поэтому решил остановиться. Магн родился и вырос в этом городе и хорошо его знал. Удача вывела меня на угол ткацкого квартала, примечательного тем, что