– Как долго ты тренировались с Гончими?

– С тех пор как умерла моя мать.

– Не совсем соответствует протоколу.

– Так же как и принимать женщину в ряды Гончих, но вот мы здесь.

– Вот мы здесь. – Пауза. – Ты назвала меня шутом. Почему?

– Я не имела в виду, что ты тот самый Шут, а самый обыкновенный шут. Тебе нравится устраивать сцены и играть с другими. Слово показалось подходящим. – Тэмпест дернула подбородком в направлении, где исчез олененок. – Не думала, что тебе нравятся дети.

Пайр пожал плечами, затем махнул, продолжая путь через деревню.

– Мы живем здесь очень сплоченно. Думаю, в возрасте бунтующего подростка я не очень любил детей. Однако все меняется, когда ты оказываешься в состоянии защитить их. Тогда каждый ребенок становится бесценным.

Тэмпест тяжело сглотнула, не уверенная, как реагировать на то, что только что сказал Пайр. Из всего, что он успел ей рассказать, это откровение хоть как-то открывало завесу в его прошлое. Хотя я сама только что сообщила ему информацию о себе. Возможно, он почувствовал, что должен ответить мне тем же.

Она разглядывала коттеджи, мимо которых они проходили, пробираясь через деревню. Повсюду бегали дети, ныряли за деревья и прятались в деревянных ведрах и производили столько шума, что Тэмпест едва могла думать о чем-то другом. Но она улыбалась. Неважно где, в городе или крошечной уединенной деревушке, спрятанной в лесу, дети оставались детьми.

Затем она заметила женщин: они убирались, готовили, ходили за покупками, спорили и загоняли детей обратно в дом. Чуть поодаль от всех остальных, две девушки, немногим моложе Тэмпест, боролись друг с другом. Но что-то было не так. Она снова оглядела деревню.

Где все мужчины?

– Очевидно, что тут все злобные и коварные, правда же? – заметил Пайр, боком вторгаясь в личное пространство Тэмпест точно так же, как она поступила с ним чуть раньше. Когда же девушка попыталась отстраниться, он с легкостью закинул руку ей на плечи, удерживая на месте. – Да расслабься ты. Я привел тебя сюда не для того, чтобы заманить в ловушку. Я привел тебя сюда, чтобы показать… что такое это «здесь». Большинство деревень вдоль горного хребта точно такие же: женщин, детей, стариков и немощных в этих краях в три раза больше, чем трудоспособных мужчин.

Значит, он пытался вызвать у нее сочувствие.

Тэмпест не сводила глаз с открывающейся перед ней картиной, выискивая что-нибудь подозрительное. Они прошли мимо здания, которое выглядело как булочная. Интересно, не там ли живет Аспен.

– Почему так происходит? – спросила она Пайра, стараясь говорить как можно более нейтральным тоном.

Он громко рассмеялся:

– Как ты думаешь, Тэмпест? С тех пор как Дестин взошел на трон, он загнал и убил многих из нас. Его отец и дед, едва ли были лучше. Раса Оборотней находится на грани полного уничтожения. Оставшиеся в живых работают на фермах до самой смерти. Так почему же ты думаешь, что мы стали бы убивать собственный народ и относиться к нему как к пушечному мясу ради мести Короне?

– Я… – начала Тэмпест, но тут взволнованный Аспен выскочил из булочной и задел ее.

– Попробуй, убийца львов! – воскликнул он, протягивая Тэмпест небольшую буханку хлеба, скрученную в форме тюльпана.

Она приняла угощение, неуверенно взглянув на Пайра, прежде чем разорвать хлеб пополам и вручить ему половину.

Он вскинул бровь.

– Как мило с твоей стороны, Тэмпест.

– В конце концов, ты кормил меня последние три недели.

– Вся деревня кормила тебя эти три недели, городская девушка, – усмехнулся Пайр. – А ты искренне верила, что у меня хватало времени готовить тебе три раза в день так долго?

Она хихикнула:

– Ты ничего не готовил. Этим занимались Никс и Бриггс.

Но она совсем не думала о том, откуда бралась еда.

Мальчишка-олененок выжидающе смотрел на нее:

– Ну как? Вкусно? Лучше, чем городской хлеб? Ма говорит…

– Может, ты сначала дашь ей попробовать, Аспен? – терпеливо сказала женщина, подойдя к мальчику.

Она выглядела примерно лет на десять старше Тэмпест, с такими же ушами и глазами, как у олененка, явно ее сына. Длинные темно-каштановые волосы заплетены так же, как и у мальчика. Она улыбнулась.

– Ты, должно быть, та самая убийца львов, о котором мне рассказал Аспен. Я Рина.

Ее взгляд задержался на волосах Тэмпест, отличительном знаке всех Мадридов. Гончих.

– Не каждый день мы встречаем таких, как ты.

Убийц Оборотней.

– Убийц львов? – рискнула предположить Тэмпест, сделав вид, что неправильно поняла смысла слов женщины.

Рина тихо рассмеялась:

– Совершенно верно. Тебе нравится лес? Хотя Бриггс говорил, что тебе прописали постельный режим, так что, думаю, ты мало что видела.

– Бриггс – ваш муж? – спросила Тэмпест, высказав предположение об их отношениях.

Женщина покачала головой.

– Он мой дядя, – пояснила она, забавно сморщив носик. – Его сестра – моя мать. Она намного старше его. Обычно нас принимают за брата и сестру. Не часто мне доводилось слышать, чтобы кто-то спрашивал, женаты ли мы!

– О, – все, что сказала Тэмпест, чувствуя, что покраснела от смущения. – Что ж… Думаю, все когда-нибудь случается в первый раз.

Пайр сжал ее плечо, напоминая девушке, что его рука все еще обвивает ее. Это заставило ее покраснеть еще сильнее. Она высвободилась из-под его хватки и проигнорировала любопытный взгляд, которым их одарила Рина. Тэмпест едва удержалась, чтобы не бросить сердитый взгляд на женщину. Кицунэ, может, и красив, но она скорее вонзит нож себе в глаз, чем между ними что-нибудь произойдет.

– Тэмпест сегодня немного не в себе, – сказал Пайр беззлобно, и Гончая была уверена, что если бы она посмотрела на него, он бы посмеялся над ней. – Может, сегодня вы сможете помочь ей освоиться в деревне?

Рина просияла:

– Конечно, Пайр. Мы позаботимся о ней.

Тэмпест сумела скрыть свое удивление и сжала челюсти, когда Пайр развернулся и оставил ее. Прямо посреди деревни Оборотней. Либо он был самым глупым человеком на свете, либо это была проверка, либо же он доверял ей.

Не будь глупой. Это испытание. Используй свое время, чтобы шпионить.

Рина и ее сын увели Тэмпест из пекарни, познакомив ее, наверное, с каждым человеком в деревне. Ее накормили яблоками, пирогом с копчеными колбасками и печеньем с корицей, которое напомнило ей о том, как Джунипер угощала ее перед Испытанием. Каждый новый знакомый вручал столько еды, что Тэмпест не знала, куда ее девать. – Рина, я не смогу съесть больше ни кусочка! – воскликнула Тэмпест, когда они, наконец, сели на край грубо отесанного колодца. – Все такие щедрые. Почему вы так добры ко мне? – Она посмотрела на женщину