всего десять минут и вошел, не дожидаясь разрешения. Не говоря ни слова, Пайр остановился в дверном проеме, невероятно нервируя ее. Что творилось у него в голове? Они собирались на настоящее собрание или на ее казнь? Эта мысль постоянно всплывала в сознании. Он кивнул в сторону двери, и Тэмпест вышла из коттеджа. Пайр закрыл за ними дверь и зажег фонарь.

– Ты же не видишь в темноте так же хорошо, как я, – пояснил он. По тону его голоса стало понятно, что он не пытался издеваться или как-то оскорбить ее. Он просто констатировал факт.

Она кивнула в знак благодарности, затем взялась за ручку протянутого Пайром фонаря.

– Далеко проходит собрание?

– Недалеко.

Пайр принюхался, нахмурился, а затем посмотрел на Тэмпест. Она немного отшатнулась.

– В чем дело? – спросила она, нервничая больше, чем когда-либо. Мог ли он чувствовать ее эмоции? Страх?

Он нахмурился еще сильнее.

– Тебе холодно?

– Я… что? Почему ты спрашиваешь?

– Обычно я чувствую твой запах, – объяснил Пайр, постукивая себя по носу. – Но не сейчас, а это значит, что ты удерживаешь тепло своего тела. У тебя что, нет плаща?

Тэмпест не знала, как воспринимать тот факт, что Пайр чувствует ее на таком уровне. Он лис. Он чувствует не только тебя.

Она сосредоточилась на фонаре и сказала:

– Мой плащ сильно потрепало, помнишь? Разорван в клочья шипами на дне той ямы, в которую я упала. – Пауза. – Я сидела дома три недели, а сегодня вечером Никс понадобился ее плащ, когда она уходила домой. Мне даже в голову не могло прийти, что он мне пригодится.

Выражение лица Пайра стало задумчивым.

– Мне следовало попросить Бриггса связать тебе что-нибудь.

– Бриггса?

– О, он заядлый вязальщик.

Кицунэ ухмыльнулся, в одно мгновение вернувшись к своему обычному беззаботному состоянию. Тэмпест поразило, с какой легкостью Пайр мог переходить от одного настроения к другому.

– У тебя есть любимый цвет?

– Фиолетовый, – машинально произнесла она.

В памяти всплыла накидка для Испытания. В то время она казалась ей нелепой. Бесполезное дополнение к наряду. А теперь, вдали от страха и тревоги, связанных с настоящим Испытанием, Тэмпест осознала, что она ей даже понравилась.

Пайр усмехнулся:

– Думаю, одна и та же бело-коричневая одежда в течение трех недель заставила бы любого затосковать по цвету. К сожалению, у нас нет дорогих красителей для чего-то настолько яркого. Возможно, тебе придется довольствоваться грязно-красным, или грязно-оранжевым, или…

– Бриггс может сделать такого же цвета, как у тебя?

Когда придет время побега, зеленый плащ поможет ей слиться с лесом.

– Я… Почему бы и нет, – пробормотал Пайр, пристально разглядывая ее.

– Что? Что-то не так?

– Нет, – сказал он, огибая очередное дерево. – Так, мы на месте. Веди себя хорошо… иначе я за себя не отвечаю.

– Нападать я ни на кого не буду, если ты об этом. Я не в лучшей форме для того, чтобы победить в бою.

Но если они нападут на нее, тогда все договоренности отменяются.

– Учитывая, что ты полностью выздоровела? – с сарказмом в голосе спросил он.

Тэмпест тут же постаралась скрыть все эмоции.

– Прошу прощения?

– Ты же не могла подумать, что я ничего не замечу, Тэмпа? Ты играешь хорошо, но не настолько. Рано или поздно ты должна была выдать себя.

Она не отводила взгляда от своих ботинок, шаркая ими по земле, как подросток, которого застукали за нарушением комендантского часа.

– Если ты знал, почему ничего не сказал?

– Хотел посмотреть, что ты будешь делать дальше.

– Значит, это была проверка?

– Воспринимай как хочешь.

Прекрасно. Лжи становится все больше.

– Пайр. Тэмпест. Хорошо, что вы наконец присоединились к нам.

Тэмпест повернулась на голос Никс. Она стояла перед небольшой группой Оборотней, большинство из которых Тэмпест смутно помнила по той ночи, когда Пайр избил нескольких своих людей.

Подожди-ка. Никс сказала: «Хорошо, что вы присоединились к нам. Разве Пайр не являлся их лидером?» Она нахмурилась, поглядев на кицунэ:

– Почему собрание началось без тебя?

– Не все вращается вокруг меня, милая.

Тэмпест хмуро посмотрела на него.

– Расслабься, – сказал он. – Не нужно так нервничать. Я никогда не говорил тебе, что я веду их за собой. Никто не говорил. Ты сама так подумала.

Пайр кивнул в сторону Никс, и Тэмпест проследила за этим движением глазами. Теперь она увидела женщину-Оборотня в новом свете. Неудивительно, что она ей понравилась. Она всеми руководила.

Никс улыбнулась ей:

– Подойди и встань рядом со мной, Тэмпест. Уверена, ты много узнаешь на этом собрании.

Если среди повстанцев и было какое-то несогласие с идеей того, что Тэмпест станет свидетелем их встречи, никто не высказался по этому поводу. Очевидно, что Никс умела управляла ситуацией.

Тэмпест осторожно пробралась вперед, чтобы встать рядом с Никс, Пайр следовал за ней. Рука потянулась к колу, заткнутому за пояс. Часть ее беспокойства тут же улетучилась, когда она заметила Бриггса, стоящего впереди. Великан-целитель ободряюще кивнул.

– Теперь, когда мы все здесь, – сказала Никс, в очередной раз многозначительно посмотрев на Пайра, который пожал плечами в ответ, – пора обсудить нашу самую серьезную угрозу.

Понеслось, подумала Тэмпест, готовясь к тому, что будет дальше. Она вздрогнула, когда рука Пайра коснулась ее руки и легонько сжала. Она взглянула на него. В какую игру он играет?

Взволнованная девушка слегка отстранилась и попыталась сосредоточиться на том, о чем говорили. Сегодняшний вечер мог предопределить все ее будущее.

– Еще одна деревня в нескольких часах езды отсюда достигла критической точки, – объявила Никс, резко спуская Тэмпест с небес на землю. – Пока мы не знаем число погибших. Я хочу, чтобы завтра несколько наших отправились на разведку.

После слов Никс воцарилась тишина, хотя все кивнули в знак согласия. Тэмпест до крайности удивило, с каким спокойствием они приняли эту ужасную новость. Сколько же деревень стерло с лица земли подобным образом? В Дотэ ей не дали никакой официальной информации. Она только слышала от дворцового солдата Рейна, реальные цифры больше, чем признает Корона…

– Конечно, большинство из нас уже в курсе, что причина чумы лежит в наркотике…

Погоди-ка, что? Наркотик? Не яд?

– …И что рассматриваемый наркотик вызывает самое сильное привыкание, с которым мы когда-либо сталкивались…

Голова Тэмпест лихорадочно работала, пытаясь понять, что из этого следует.

– …И что король Дестин использует своих Гончих для распространения наркотика и поощрения зависимости повсеместно.

Нет. Тэмпест молчала. Все внутри кричало в опровержение этих обвинений, но не для этого она здесь. Все, что она могла делать, это оцепенело слушать и запоминать, пока Никс говорила.

– Неясно, известно ли Короне, что препарат в конечном счете приводит к смерти. Я