— Да на хрена мне твоя каюта, вон у меня катер есть, — огрызнулся Стариков. — Я спрашиваю, куда этот мореман делся? Я же ему приказал меня здесь ждать! У вас что тут, бардак, как и на всем флоте?

— Никак нет, господин судовладелец! — Старпом, вытянувшись в струнку, пожирал глазами коммерсанта. — Кавторанг Мартьянов приказал ждать его возвращения, а пока, если угодно, можете взглянуть на те документы, что мы подняли с эсминца «Бостон»!

— Документы? — Стариков ошалело вытаращил глаза. — На хрена вы документы оттуда поднимали? Я вам что приказал поднимать? Я вам ни гроша не дам, понятно? На хрена мне эти бумажки?

— Виноват, господин судовладелец! — отчеканил старпом. — Кавторанг Мартьянов приказал спуститься в артпогреб затонувшего эсминца «Бостон» и поднять оттуда около сотни цинковых контейнеров с документами. Осмелюсь доложить, его приказ выполнен! Вот эти контейнеры!

— А? Контейнеры? Э-хм. — Глаза Старикова округлились, но внезапно он густо покраснел, отвел глаза в сторону. — Да, все ясно, хорошо, — пробормотал он. — Показывай, где они…

Со штабелей цинковых контейнеров сняли накрывавший их брезент. Стариков внимательно осмотрел запаивавшие крышку швы у пары ящиков. Убедился, что они не тронуты.

— Вскрывать никто не пробовал? — недоверчиво спросил он, оборачиваясь к стоявшим вокруг морякам.

— Никак нет, господин судовладелец! — отчеканил старпом. — Кавторанг строжайше запретил даже касаться ящиков!

— А, ну это он молодец! — похвалил коммерсант, снова задергивая контейнеры брезентом. — Ладно, хрен с ними! Давай показывай, где тут эта его капитанская каюта.

— Вот, пожалуйста, сюда, — услужливо подсказал старпом.

— И пошли с Леней, — Стариков кивнул на телохранителя, — кого-нибудь на катер. Пусть оттуда перетащат на борт жратву, что я с собой привез, бутылки кое-какие. А сам катер пусть отправляется на хрен, он мне больше не нужен. Дальше я с вами плавать буду. Блин, куда он запропастился, этот мореман хренов? Я теперь его должен ждать как последний придурок…

Коммерсант Борис Стариков в сопровождении старпома скрылся на нижней палубе гидрографического судна, а телохранитель Леня Рощин указал пальцем на двоих членов команды, махнул рукой, велев следовать за ним. Те криво усмехнулись, однако поднялись с мест и поплелись на катер, выполнять приказ хозяина.

— Катер, адмирал. — Старпом с рассеченной бровью протянул стоявшему рядом с ним Баташеву морской бинокль.

Тот долго вглядывался в очертания двух судов, плотно пристающих друг к другу. Наконец, проговорил удовлетворенно;

— Борька Стариков… Он, больше некому сюда с такой помпой притащиться. Ну, держись теперь, козел безрогий.

Отнимая от глаз бинокль, Баташев повернулся и крикнул во всю глотку в сторону ходовой рубки.

— Сашка! Заводи мотор! Курс норд-норд-ост, пятнадцать, полный ход! — после чего снова уткнулся в бинокль.

В ту же минуту старый траулер затарахтел движком, развернулся носом на северо-восток и потащился вперед, постепенно набирая ход. Старпом с рассеченной бровью с удивлением наблюдал за действиями Баташева.

— Ты что, адмирал, — проговорил он, — этого хлюпика Старикова испугался? Чего это нам так срочно вдруг отсюда драпать понадобилось?

— Рот закрой, — хмуро отозвался Баташев, — и открывай его, только когда тебя об этом попросят.

Старпом с рассеченной бровью обиженно нахмурился.

— Береженого бог бережет, понял ты? — как ни в чем не бывало продолжал Баташев. — И чтобы нас раньше времени на гидрографическом судне не заметили, нам лучше убраться отсюда с глаз долой.

— Ну а если и заметят, то что они сделают? — удивленно спросил «старпом».

— Кучу неприятностей, — нехотя отозвался Баташев. — А этот Стариков возьмет, сядет на свой катер да и улетит. Разве на нашей посудине за ним угонишься?

— Ну и хрен с ним, пусть летит, — возразил «старпом».

— Ну уж нет! — Оторвав бинокль от глаз, Баташев цинично расхохотался. — Это же как хорошо, что этот хренов бизнесмен теперь тоже на гидрографическое судно приперся. А то у меня все голова болела, что с этим Стариковым делать-то будем. Узнает, что мы его облапошили, вонять начнет… А ты гляди-ка, он сам мне все мои проблемы и решил!

— Может, наконец, расскажешь, адмирал, что ты задумал? — с хмурым видом спросил «старпом». — А то уж меня ребята вопросами заманали. Сколько, говорят, мы еще будем в этой посудине посреди моря без дела болтаться…

— Иди, скажи ребятам, что уже недолго, — отозвался Баташев, опуская бинокль и оглядываясь на своего «старпома». — Скажи им, пусть готовятся к делу. Возьмешь двоих, спустишься в трюм, где у нас ящик с оружием спрятан. Ящик вскроешь, все стволы проверишь на боеготовность, раздашь ребятам вместе с полным боекомплектом к каждому. Мне принесешь «Макаров»…

— Ты что затеял, а? — изумленно проговорил «старпом». — Слышь, адмирал, на море мы еще не разбойничали, да?

— Вот и пора начинать! — со злым смехом отозвался Баташев. — Давай, иди, делай, что тебе говорят. И чем меньше ты будешь отвечать на глупые вопросы, тем будет лучше.

Он с усмешкой посмотрел вслед своему «старпому», кинувшемуся выполнять его приказание, а сам снова повернулся и навел бинокль на гидрографическое судно. Через некоторое время лицо его расплылось в довольной улыбке.

— Уходит катер, — не отрывая бинокль от глаз, проговорил он удовлетворенно. — А этот тип на судне остался. Ну, лучше не придумаешь… Словно сама нечистая сила нам помогает!

Заброшенная и полусгоревшая буровая платформа вблизи выглядела еще ужаснее, чем издали. Терминал для перекачки нефти в танкеры был разрушен, около него безжизненно висели обрывки труб, самая главная часть платформы — буровая вышка — теперь лежала на боку, вздымая в небо корявые обломки своей конструкции. Вид у всего этого в целом был заброшенный, покинутый и безжизненный.

— Да, невеселое место! — промолвил осторожно мичман, также не сводивший глаз с медленно приближающейся к ним буровой платформы. — И пожар здесь, должно быть, бушевал страшный…

— Тридцать семь человек погибло, — сообщил управлявший моторной шлюпкой кавторанг. — Большая часть штатного персонала платформы. Неужели не слышали? Об этом и наши, российские, СМИ сообщали…

Ему никто не ответил, все напряженно всматривались в очертания аварийной буровой платформы. Посреди сумрачного Норвежского моря она имела отменно мрачный, зловещий вид.

— Дай-ка бинокль, — обращаясь к Полундре, негромко попросил кавторанг. — А ты, Пирютин, подержи пока руль. Надо глянуть — может, там уже есть кто-нибудь, помимо нас…

Полундра послушно снял с пояса гидрокостюма укрепленный там в водонепроницаемом футляре бинокль, подал командиру. Тот некоторое время рассматривал платформу, потом кивнул, пробормотал, что все нормально, и вернул бинокль Полундре. Тот молча засунул его обратно в футляр.