Гефест сердечно обнял Фетиду и засеменил к кузне. Всю ночь простоял он у горнила. Еще до первого румянца зари он создал то, что многие считают его шедевром, – щит Ахилла. Пятислойный – два слоя бронзовых, два оловянных и один, посередине, из чистого золота. На сверкающей поверхности, отделанной по кромке бронзой, серебром и золотом, он изобразил ночное небо – созвездия Плеяд и Гиад, Большую Медведицу и Охотника Ориона. Изысканно отчеканил там же целые города, а в них – свадебные пиры, базары, музыку и танцы. Изумительно подробно изобразил он армии и войны; стада, виноградники и нивы. Вся человеческая жизнь под небесами. К рассвету закончил он и смог поднести Фетиде не только щит, но и шлем из четырех пластин с золотым гребнем, сверкающую нагрудную пластину и, чтобы защитить ноги от колен и ниже, блестящие поножи из легкого, гибкого олова. Ничего прекраснее ради смертного человека не создавалось от начала времен.

В то утро Ахилл воздвигся на берегу и испустил свой пронзительный сокрушительный боевой клич – разбудить мирмидонян и всех воинов ахейского союза.

Вот тут и встали лицом к лицу наконец они с Агамемноном – на виду у Одиссея и всех греческих военачальников.

– Стоило ли оно того, великий царь? – вопрошал Ахилл. – Все эти смерти из-за нашей гордыни? Довольно. Поступлюсь я яростью своей.

Агамемнон же вместо того, чтобы склонить голову и обнять Ахилла, разразился путаной речью в собственное оправдание. Зевс наслал на него безумие, отнял у него способность судить здраво. Не было в том его вины. Он повторил предложение, от которого Ахилл уже отказался.

– Прошу тебя, забери Брисеиду, забери все сокровища, какие хочешь. Когда все закончится, возьми мою дочь себе в жены.

– Ничего не желаю – лишь сечи и мести, – отозвался Ахилл. – Я поклялся не есть и не пить, пока гибель моего Патрокла не станет отомщена, а Гектор не падет в пыль, истекая кровью.

– И очень похвально, – молвил Одиссей. – Но не кажется ли тебе, что, пусть сам ты откажешься, твои мирмидоняне будут сражаться лучше со славной трапезой в животе?

Как бы неромантично ни прозвучало, Ахилл узрел справедливость в этом очень практичном предложении.

Брисеида, отпущенная Агамемноном, пришла к Ахиллу в шатер. Увидев там истерзанное тело Патрокла, она сокрушилась и пала на него, обливаясь слезами.

– Никто не обращался со мной лучше него. О милый Патрокл, милый Патрокл. Ты меня защищал. Лишь ты выказывал мне доброту и почтение.

Одиссей, Нестор, Идоменей и Феникс молили Ахилла поесть и укрепить себя перед тем, что грядет, но он отказался. Мыслями обратился он к дому. Усоп ли отец его Пелей – вынесет ли старик вести о гибели племянника своего Патрокла?

– И о моей гибели, без сомненья, – предположил он. – И как там мой сын Неоптолем на Скиросе? Увижу ль его я вновь?

Подобные мысли напомнили всем о семьях и доме – и пало на лагерь безмолвие.

– Довольно, – сказал Ахилл. Ушел в свой шатер облачаться. Его ждали доспехи Гефеста.

Когда он появился вновь, весь ахейский лагерь изумленно вскричал. Сверкал чудесный щит, блестел шлем. Вот что каждый грек мечтал узреть. Ахилла с громадным ясеневым копьем в руке. Ахилла с мечом, чья рукоять серебряна, – с мечом отца его Пелея[153]. Ахилла, восходящего на колесницу. Ахилла в пламенном нимбе, готового повести их к славе. Прогремел великий ликующий клич. Ахейское воинство содрогнулось в предвкушении. Не проиграть им теперь. Гектор и Троя обречены. Се не человек. И не бог. Се Ахилл – больше чем то и другое.

Его колесничие АЛКИМ и АВТОМЕДОН запрягли фыркавших, гарцевавших Балия и Ксанфа – свадебный подарок Пелею и Фетиде. Стоя в колеснице, распаленный яростью, какую утолить способна лишь кровь, Ахилл исторг еще один великий клич, ударил хлыстом и громом понесся на Трою; ахейское воинство ринулось следом, словно потоп.

Не бывало прежде таких сражений. Не стояла прежде на кону такая слава. Не случалось прежде такой кровавой резни.

Боги знали: пришел день, памятный навсегда. Зевс метнул молнию, Афина с Аресом сшиблись щитами, Посейдон встряхнул землю могучими содроганьями.

Ахилл искал Гектора и вызывал его на бой. Но первым к Ахиллу вышел Эней.

– Ты, Эней! Пастушонок, – ощерился Ахилл. – Думаешь, если убьешь меня, Приам оставит тебе престол Трои? У него есть сыновья. А ты никто.

Эней не устрашился и метнул копье. Наконечник пронзил бронзовые и оловянные слои Ахиллова великого щита, но увяз в мягкой золотой сердцевине. Эней поднял громадный валун, Ахилл ринулся вперед с мечом наголо. Кто-то один наверняка погиб бы, если б Эней не исчез в громадном вихре пыли. Посейдон, при всей его любви к грекам, Энея тем не менее спас: знал Посейдон, что судьба Энея – исключительной важности.

– Ну что ж! – вскричал Ахилл, озираясь. – Не я один любим богами. Да и пусть, тут навалом троянцев, есть кого убивать.

И впрямь. Кружась волчком, Ахилл бросился в гущу троянского воинства и стремительно прикончил Ифитиона, Гипподаманта и Демолеона, сына Антенора.

ПОЛИДОР, младший сын Приама, которому отец воевать запретил, не удержался и полез в драку. Оказавшись лицом к лицу с величайшим среди греков, он обратился в бегство, но ему не хватило проворства. Ахилл уложил его копьем в спину.

Гектор услышал пронзительные крики самого младшего своего брата и метнул копье в Ахилла, однако порыв ветра прервал полет орудия – или, как намекает Гомер, сбила его с пути сама Афина?

Наконец-то Гектор попал в его поле зрения! Ахилл настиг его с жуткими воплями, но боги вновь вмешались, и Гектор исчез в клубах тумана. В этот раз добычу у Ахилла отнял Аполлон.

Разъяренный Ахилл порешил еще сколько-то троянцев. В описании того, каков Ахилл в своих убийствах, Гомер безжалостен и неумолим. Дриоп – пронзен копьем в шею. Демух – пробито колено, после чего порублен на куски. Братья Лаогон и Дардан – поражены копьем, покрошены. Юный Трой, сын Аластора, – рассечена печень, зарезан. Мулий – копье из одного уха в другое. Эхекл, сын Агенора, – голова расколота, кровь стекает по лицу. Девкалион – проткнут копьем, насажен на него, обезглавлен.

Ахилл: вот его аристея. Безжалостная оргия крови. Неукротимый циклон. Яростный лесной пожар. Испятнанная кровью колесница его катилась по трупам. Земля насквозь пропиталась темною кровью, когда Ахилл прижал троянцев к реке Скамандр. Стремительной чередой убил он Ферсилоха, Мидона, Астипила, Мнесса, Фразия, Эния и Офелеста, после чего разделался с Ликаоном, еще одним сыном Приамовым, и швырнул труп его в реку. Скамандр, чьи воды захлебывались мужами и лошадьми погибшими, умолял прекратить. Ахилл лишь смеялся и губил все больше троянцев, сваливал их тела в воду. Кипя возмущением, Скамандр призвал Аполлона: пусть прикончит Ахилла и подарит троянцам победу. Услышал Ахилл измученный вопль речного бога, нырнул в реку и принялся биться с водой.