– Выставка удалась на славу, – одобрительно произнес Гордецкий.

– Спасибо, – кивнул подошедший доктор Греков. – Я лично занимался подготовкой экспонатов и сделал все от меня зависящее…

– За оформлением зала следил я, – мрачно проговорил профессор Клебин. – Ради него мне даже пришлось отложить на время эксперименты. Так что это не только ваша заслуга, Греков.

– Полноте, Клебин, – ухмыльнулся Греков. – Ступайте лучше вниз да высматривайте своего беглого подопытного. Вы ведь здесь именно для этого. А класс, который был у нас на экскурсии, уже в зале.

– Не думаю, что мальчишка здесь, – раздраженно проговорил Клебин. – Не такой он дурак, чтобы самому совать голову в петлю.

– А вы сходите и проверьте, – не унимался Греков. – Если он не пришел, мы без труда вычислим его из отсутствующих учеников.

– А если он все же в зале? Он узнает меня и тут же скроется.

– В этом вы правы, – согласился Греков. – Но я все предусмотрел.

Он вытащил из кармана пиджака небольшой театральный бинокль и протянул его Клебину.

– Вот. Попробуйте найти его отсюда. Увидите – сразу дайте знать, и мы его тут же схватим. Шутка ли, настоящий оборотень! Нынче это такая редкость, что упустить его просто немыслимо!

При этих словах Мебиус дернулся, словно от удара током.

– Вы сказали, оборотень? – переспросил он.

– Вам не сообщили, Мебиус? – Греков улыбнулся. – Похоже, что сбежавший мальчишка – оборотень!

Мебиус нахмурился:

– С чего вы взяли?

– Вы же сами видели, на что он способен. А ведь профессор Клебин не успел ничего ему вколоть!

Мебиус сдавил перила балкона так, что когти прорвали тонкую кожу перчаток и впились в резное дерево.

Стоящий рядом Гордецкий рассеянно глянул вниз и сразу заметил назойливую журналистку, которая упорно добивалась интервью с ним. Она явно направлялась к лестнице, ведущей на балкон, на ходу внушая что-то своему оператору.

– Ищите беглеца, – сказал Гордецкий Клебину. – А я вас ненадолго покину. У меня сейчас никакого желания общаться с прессой!

И он быстро покинул балкон. Профессор Клебин принялся разглядывать лица посетителей в бинокль, стараясь отыскать в толпе приглашенных школьников.

– Как там ваша практикантка? – неожиданно поинтересовался Греков. – Не давала о себе знать?

– Нет, – нервно проговорил Клебин. – Она как в воду канула.

– Вы говорили, она упала в фонтан, а сверху на нее рухнули стеллажи?

– Да…

– Там было столько химикатов. Она не могла выжить. А может, она и не падала вовсе?

– Оставьте меня, Греков! – нервно крикнул Клебин. – Я знаю только, что она пропала, а мои террариумы уничтожены! И все животные бесследно исчезли!

– Ну-ну, не кипятитесь, – ехидно сказал Греков. – Я просто хочу помочь.

– Подите вы с вашей помощью!

В этот момент профессор Клебин увидел внизу странную фигуру, с ног до головы закутанную в длинный, до пола, плащ болотного цвета. Толпа сама раздвигалась перед ней, пропуская вперед. Наконец странный человек вышел в центр зала и развел руки в стороны. В следующее мгновение зал наполнился громкими истерическими криками ужаса.

Днем Никита объявил друзьям, что не пойдет на выставку. Но он все же присутствовал там, невидимый и неслышимый для окружающих. Сначала Никита действительно решил не появляться в «Куполе мира», но после того, как он подслушал разговор барона Ашера и таинственной Иоланды, его не оставляло смутное предчувствие чего-то ужасного. Он ощущал это кожей, каким-то животным чутьем. Наверное, точно так же домашние животные чувствуют приближающееся землетрясение.

Вечером, когда на улицах Санкт-Эринбурга окончательно стемнело, Никита, надев черные джинсы и черную футболку, черные кожаные ботинки и черные перчатки с обрезанными пальцами, отправился в демонстрационный центр. Он хотел стать как можно более незаметным, и вроде бы ему это удалось. Сейчас он в полузверином обличье сидел прямо под потолком «Купола мира», крепко держась когтями за толстые стальные перекладины, и безмолвно наблюдал за происходящим внизу.

Его зрение вновь обрело необычайную остроту, уши – тончайший слух. Он видел своих друзей, сестру, профессора Клебина, Мебиуса и мерзкого старикашку Грекова, но никто из них не видел его. А как обострилось обоняние! Даже на такой высоте Никита чувствовал аромат духов Ольги.

Вскоре после того, как Гордецкий, спустившись с балкона, смешался с толпой, в зал вошел человек в длинной накидке с наброшенным на голову капюшоном. Он двигался уверенной походкой, будто твердо знал, чего хочет. Полы его болотного плаща развевались, точно крылья. Посетители невольно опасливо расступались перед странным пришельцем.

– Это еще кто? – тихо проговорил Никита.

Плащ незнакомца ходил ходуном, словно по его телу пробегали волны. Легостаев нахмурился. Ощущение грядущей беды вдруг усилилось.

Незнакомец вышел на середину зала и остановился. Затем распахнул полы плаща и широко раскинул руки. Тут же кто-то истерично завизжал, вскоре к крику присоединилось еще несколько голосов.

А из-под плаща загадочного пришельца на пол посыпались пауки, целые полчища, тысячи отвратительных созданий. Они быстро разбегались по залу, прыгая на людей, покрывая все вокруг темным колышущимся ковром. Люди устремились к выходу. Кричали и женщины, и мужчины, в момент растерявшие лоск и самоуверенность. Кто-то с воплями катался по полу, пытаясь стряхнуть тварей, кто-то звал врачей; короче, паника охватила всех.

Откуда-то сверху раздался жуткий грохот, и весь павильон содрогнулся. Балкон закачался на тросах, со всех сторон слышался звон бьющегося стекла. Это разваливались витрины. На головы людей посыпались осколки стекла и куски отбитой штукатурки.

Никита взглянул вверх и обомлел. Внизу закричали еще громче. В круглой покатой крыше «Купола мира» зияла огромная дыра. Но кричали не из-за этого.

Из пролома спускался на толстом паутинном канате огромный паук размером с легковой автомобиль. Длинные мохнатые лапы перебирали воздух, четыре пары глаз холодно разглядывали обезумевших от страха людей.

Алена Кизякова закатила глаза и потеряла сознание – на этот раз по-настоящему. Игорь Лужецкий взвалил ее на плечо и кинулся прочь.

– О господи!!! – выдохнула Марина.

– Бежим! – крикнул Андрей, хватая ее за руку.

Посетители выставки бежали к высоким прозрачным дверям, толкаясь и отпихивая друг друга, громко крича от ужаса. Истерично визжащую Лидию Белохвостикову сбили с ног. Чей-то ботинок растоптал микрофон, выпавший из ее руки. Да и саму ее размазали бы по полу, если бы Марина не помогла ей подняться. Андрей схватил обеих за руки и поволок к дверям.