Ветерок с ужасом думал о том, как их казначей станет подсчитывать ущерб от действий серкулуса и к какому выводу он придет. Вероятнее всего, Катарина вынуждена будет брать займы за пределами их Гильдии, а самое прескверное, что скорей все у внегильдийцев, потому как их долги у других Гильдий и так из года в год росли чуть ли не в геометрической прогрессии. Дотациями, санкционированными еще в далеком прошлом ввиду явной убыточности Пути, даже баки толком не заполнишь. Куда уж говорить обо всем остальном.

– А по-моему, вторгаться в чужое жилище в Гильдии Ветра строго запрещено Законом, – наставительно произнес Андрейко, глядя на то, как Ветерок расхаживает возле запертой двери в лабораторию Марнаган.

– Остынь, – чуть жестче, чем было нужно, говорит сержанту запаса Крыса. – Он пока ничего противозаконного не делает.

– Пошутил, – еле слышно произносит Ветерок, выкладывая из заплечной сумки свои инструменты. – Крыса, ты действительно еще тот юморист.

– Стараюсь, – с усмешкой ответил путнику длинноволосый парень.

– Я имею право вас задержать, – между тем серьезно заявляет Андрейко, совершенно не обращая внимания на заговорщицкие лица своих спутников. – Если вы, господин Ветерок, сделаете хоть что-то предосудительное – пеняйте на себя.

– Понял.

Говоря это, Ветерок задумчиво перебирал свои отмычки, а Крыса тем временем занялся непривычным, но нынче совершенно необходимым для себя занятием, так как сам он выполнить работу этого путника никак не мог.

– Как ты думаешь, сержант, что могло произойти с Марнаган? – постарался перенаправить на себя все внимание Андрейко длинноволосый парень.

– Не знаю, господин Крыса, – опечалился на его слова детина, – но думаю, что-то очень нехорошее. Может, она отравилась, а потом отравила и госпожу Луану. Они же дружат. Это всякий знает, что госпожа Луана помогает в опытах госпоже Марнаган. А может, просто поссорились?

– Не думаю, что им на такое хватило ума, – замечает Крыса.

Несмотря на форменное запустение, парню ко всему прочему приходится еще и поглядывать по сторонам, дабы вовремя предупредить находящегося за его спиной товарища об опасности.

– Ну не скажите, господин Крыса, – в сердцах возмутился Андрейко. – Они же понимают, что делают.

– Ну-ну, – фыркает длинноволосый путник, в очередной раз украдкой проверяя коридор.

– Почему вы так возмущаетесь, господин Крыса? Ой, – видимо, сержант запаса наконец перевел внимание на спутника парня. – Что это вы делаете?! Вы же обещали мне, господин Ветерок!

– Ты не прав, сержант, – не отрываясь от своего занятия, говорит ему истинный. – Тут я с тобой совершенно не согласен. Я сказал, что всего лишь понял, но никак не давал согласия на исправление.

– Ну, я уповаю на Закон, – уперто пояснил прозорливому путнику Андрейко после нескольких мгновений искренних размышлений.

– Вот и я об этом, – без колебаний ответил ему Ветерок. – Могу поклясться, что в Пути серкулус ввел военное положение, а это значит… Вот зараза, – прошипел истинный, быстро сменяя отмычки в замочной щели.

– …это значит, – нехотя продолжил за него длинноволосый путник, – что мы сейчас приравнены к твоим друзьям-сменщикам.

– Но у вас нет ордера на обыск, – продолжил гнуть свою политику сержант запаса.

– Да где ты его сейчас выпишешь, а сержант? В Гильдии Ветра нынче не до выписывания бумажек, ты же сам видел, что творится.

– Тогда я вас арестовываю, – с мрачной решимостью заявил детина.

Андрейко, отстранив от себя стоявшего перед ним парня, вплотную подошел к ковыряющемуся в дверном замке Ветерку. Он прекрасно знал, что делает. Крыса при виде его действий решил тоже применить необходимые меры, но не успел.

Ветерок поддернул язычок, тот клацнул, он торжествующе ухмыльнулся. Внезапно его кто-то схватил сзади за плечи.

– Ты арестован, господин Ветерок, – торжественно пробасил Андрейко над его ухом.

Тот попытался было обернуться, но едва смог это сделать.

– И я советую вам, господин Ветерок, и вам, господин Крыса, не делать лишних действий. Ввиду сложившейся ситуации я, как представитель Закона в Гильдии Ветра, объявляю вас виновными в злоумышленном покушении на частную собственность, – заученными до самых глубин памяти словами оттараторил Андрейко, а потом для пущей важности прибавил: – Вы не имеете права сопротивления аресту и можете хранить молчание.

Ветерок был слегка ошарашен таким течением дел. Хотя он и подозревал, что подобного не избежать, но никак не мог подумать, что сержанту запаса все же взбредет в голову сделать это прямо сейчас. Никогда не знаешь, как карты лягут, если, конечно, не имеешь козырного туза в рукаве. А он, как прожженный игрок, всегда имел с собой несколько запасных ходов и предпочитал играть крапленой колодой.

– Ты не так нас понял, – полувывернувшись-полуобернувшись, Ветерок все же смог разглядеть длинноволосого путника.

Тот протягивал Андрейко какую-то бумажку и с совершенно серьезным видом говорил:

– Это наш ордер, – слова были на удивление четкими, а глаза…

Ветерок сразу же отвернулся, внутренне поблагодарив свою судьбу о том, что полукровки-эрони с недавних пор воюют на их стороне и даже больше. Ведь Крыса, можно сказать, один из них. Из этих проклятых, видящих тьму. Путнику не так часто доводилось наблюдать эронийские глаза в действии, но того, что он до этого слышал о них, ему с лихвой хватало. Истинный и без этого прекрасно знал, благодаря чему они выжили после коллапса в Третьем мире. Когда эрони смотрят так… Это хуже, чем любая магия разума, любые хитросплетения эмпатических умений и телепатических навыков… Говорят, это как в саму тьму окунаться с головой… И нет спасения.

Ветерок шумно сглотнул, мысленно сочувствуя Андрейко. Ведь он знал, что сержант запаса теперь согласится с чем угодно.

– Да, господин Крыса, вы правы, это действительно ордер. Тут даже печать госпожи Катарины, – точно во сне, немного заплетающимся языком говорит детина.

– Вот видишь, – Ветерок чувствует спиной, как Крыса улыбается, – как все просто оказывается.

– Ага, – бормочет сержант запаса.

– Ну как там, Ветерок, мы можем уже последовать оставленному нам распоряжению, заверенному самой госпожой Катариной?

Тот не отвечает парню – только бормочет что-то невразумительное, стараясь выдать свою нечленораздельную речь за знак согласия. Андрейко, немного поколебавшись, все же отпускает Ветерка, и теперь путник, окончательно придя в себя, подбирает свои инструменты и продолжает прерванные действия. Проходит немного времени, и он складывает их в небольшой съемный пенал, а затем и вовсе прячет назад, в заплечную сумку, до следующего раза.

– Что ж, теперь можно и войти, – не оборачиваясь, говорит Ветерок.

Он еще опасается взгляда Крысы, хотя умом и понимает, что эронийский полукровка не причинит ему никакого вреда.