– Пудель, – объяснил ему Аарон.

– Моей матери, – добавила Шелби.

– Давай уедем отсюда, Шелби, – предложил Бен.

Они направились к «Вольво», за ними – Аарон.

– Будьте так добры, подбросьте меня до дома. Друзья так и не приехали, а я скоро отморожу себе задницу.

– Мне так не кажется, – сказал Бен.

– Нам вроде по пути, – пробормотала Шелби.

Бен выразительно посмотрел на нее.

Шелби пожала плечами:

– Но он ведь еще ребенок.

– Садись на заднее сиденье, Файнберг.

Мальчишка поспешно залез в машину. Шелби заняла пассажирское место спереди. Она вытащила Дружка из своего пальто и поместила его на пол, у самых ног. Песик сидел тихо, как будто боялся двигаться.

Аарон Файнберг наклонился вперед, упираясь одной рукой в спинку сиденья Шелби, другой – в водительское место.

– У вас, случайно, не найдется сигаретка с травкой?

– Зачем ты вообще связалась с этим мальчишкой? – спросил Бен. – От него одни неприятности.

– Это точно, – согласился Аарон.

– Я видела тебя на похоронах, – призналась Шелби Бену. – Не могла тогда ни с кем говорить.

– За исключением этого идиота, – кивнул Бен в сторону Аарона. – Вот мы и приехали, Файнберг, – сказал ему Бен, поворачивая на Вестерн-авеню. – Теперь выметайся к чертовой матери.

Дом выглядел солидно: просторный, кирпичный, с большой зоной парковки.

– Спасибо тебе, Минк Бен, старый хрен, – сказал Аарон, открывая дверь.

Шелби непроизвольно хихикнула, но закрыла рот рукой в перчатке, когда Бен бросил на нее сердитый взгляд.

– Пошел вон! – зарычал он на Аарона.

– Высматривайте птиц-кардиналов, – напомнил Аарон Шелби. – Она будет среди них.

Они наблюдали, как Аарон бежит вприпрыжку к своему дому.

– Что это все значит? – спросил Бен.

– Он думает, что после того, как его мать умерла, она вернулась в облике птицы-кардинала, – сообщила Шелби Бену.

– Его мать вовсе не умирала. Ее зовут Мариан Файнберг, она психолог. Мои родители заставили меня пару раз посетить ее: когда я был подростком, они нашли в моей комнате наркотики.

– Ты что, смеешься надо мной?

– Я тебе говорил, что с ним одни неприятности.

Шелби захохотала, почти согнувшись вдвое.

– Ты думаешь, это смешно? Он лжец и дерьмовый артист, ищущий сочувствия.

– Мне кажется, он просто хотел меня немного развеселить.

– И что же? Ему удалось это сделать?

– Пожалуй, да.

– Сосунок. С таким же успехом я мог бы продать тебе мост Верразано или Эйфелеву башню.

Бен – человек, который способен забыть, как Шелби предала его в пору душевного уныния. Теперь Шелби понимала, что была дурой, оттолкнув Бена. Другой сказал бы на его месте: «Я же тебе говорил», но он не сделал этого. В конце концов, они просто могли оставаться друзьями. Может быть, он и был ее ангелом все это время?

– Ты посылал мне почтовые открытки?

– Открытки?

– С советами, как правильно жить.

– Нет. Ты никогда не прислушивалась к моим словам. Надеюсь, что у кого-то другого это получится лучше.

На дороге было скользко и очень мало машин, но Бен с удовольствием сидел за рулем. Шелби приходилось вести автомобиль в снег, но она и сейчас испытывала дискомфорт, особенно страшилась воспоминаний: звук от удара головы Хелен о ветровое стекло, сломанный браслет с амулетом. Шелби тогда выла и никак не могла встать со льда. Она боялась разрушить чью-то еще жизнь. Шелби иногда приходило в голову, что у нее в крови какое-то ядовитое антитело, которое поражает любого, кто приближается к ней.

Может быть, ей лучше жить на острове, как высланные туда прокаженные.

Бен сказал, что не против возвратиться на кладбище, чтобы Дружок мог попрощаться с хозяйкой. Шелби полагала, что у собаки серьезный стресс: она была слишком тихая и подавленная. Дружок не был на похоронах и поэтому не знал, куда делась его любимая хозяйка. Возможно, он думал, что она еще вернется.

Они припарковывали машину на боковой дороге. Бен первым перелез через забор. Шелби передала ему Дружка, потом сама преодолела ограду.

– Как мы будем искать могилу? – спросил Бен.

– Там ангел рядом.

– На кладбище полно ангелов. Возможно, один из них шлет тебе послания.

– Я не сумасшедшая, – сказала Шелби.

– Я знаю, – Бен строго посмотрел на нее, – и не раз говорил тебе об этом.

Шелби несла Дружка на руках. Они устали и шли с трудом.

– В мире гораздо больше мертвецов, чем живых людей, – сказал Бен. – Раньше я этого не понимал.

– Это должно успокаивать? – сыронизировала Шелби.

Мать Шелби сказала ей много месяцев назад, что у Бена отличная работа: он зарабатывает больше ста тысяч в год. И все же Шелби удивилась, когда он сообщил ей, что купил дом здесь, в Дикс-Хиллз.

– Ты возвращаешься в родные края?

Когда они были юными, не могли дождаться, когда удастся уехать отсюда, только об этом и говорили.

Снега уже навалило выше щиколотки, и Шелби пришлось мигать, чтобы видеть.

– Да, вот еще: я собираюсь жениться, – сказал Бен. – Поэтому и новый дом пришлось купить. Она тоже фармаколог.

– Ага, понятно, – ответила Шелби. Ее сердце падает. Дыхание почти остановилось. Они шли дальше. Бен, очевидно, ожидал от Шелби более сильных эмоций, но не получил их.

– Это все, что ты мне можешь сказать?

– Мои поздравления, – попробовала найти нужные слова Шелби.

Что ей оставалось? Сказать ему, что она разрушила их отношения, как испортила все в своей жизни, и что она ни на секунду не желает ему удачи, пусть даже он идет рядом с ней по заметенному снегом кладбищу?

– Какая она? – спросила Шелби, надеясь, что ее ревность не выйдет наружу клубами зеленого дыма.

– Ее зовут Ана. Она выросла в Норт-Порте, семья приехала с Кубы. Мы встретились на конференции, и оказалось, что у нас общие друзья.

Шелби не знала, что у Бена есть друзья. У нее их не было, одна Маравелль.

Ей трудно было представить, кто еще мог бы с ней поладить.

Теперь, когда Бен начал говорить о своей невесте, его оказалось трудно остановить. На лице Бена застыло мечтательное выражение.

– У нее длинные черные волосы. Она зовет меня Бенни.

– Великолепно, – сказала Шелби. – Просто замечательно. Но больше мне ничего не рассказывай. Ладно?