И сегодня меня целовал самый охренительный парень в моей жизни. А я его послала. Правильно послала. Я все делаю правильно, так ведь?

И он меня не дождался возле ТЦ и свалил. Тоже правильно поступил. Разумно.

Во двор вваливает знакомая пижонская красная тачка. Ее водитель не выходит, просто сидит, погасив фары. И что-то мне подсказывает, что он так всю ночь может просидеть. Настойчивый, наглый, нихрена никого, кроме себя, любимого, не слушающий Хищник.

Пиликает сообщение:

«Выходи».

Он уверен, что я выйду. Такой наглец. Гад. Хам.

Ступеньки поддакивают мне, послушно ложась под ноги.

Я бегу к Хищнику, чтоб сказать ему, как я его ненавижу

Под водой

Нас вода укроет, волны мягко спрячут.

Мы не будем больше думать ни о чем.

Мы одни на свете, я с тобой, а значит,

Ничего не страшно, если мы вдвоем…

Нас вода-спаситель скроет от досужих

Злых и жадных взглядов, не пропустит к нам

Никого дурного, ничего плохого

Надо только вторить, доверять волнам…

М. Зайцева

— Бассейн подогреваемый. Очень круто в баню, а потом в него.

Хищник проводит мне экскурсию по загородному дому своего знакомого. Сказать, что я впечатлена, вообще ничего не сказать.

Хоромы, мать их. Здоровенные, квадратов под тысячу, раскинувшиеся вольно на тридцати сотках, плавно переходящих в густющий лес.

Это, как рассказывает Вадим, бывшая база отдыха для очень непростых людей. При Советах была. А потом ее выкупил один крутой чувак и сделал тут дом отдыха для своих.

Мой Хищник, судя по всему, в категорию этих своих входит.

Потому что его спокойно пропускает охрана, и, что самое главное, встречает веселым вилянием хвоста здоровенный медведь.

Нет. Понятное дело, что это не медведь, это кавказская овчарка, но определенно там медведи потоптались. Потому что мутант, мне по пояс, весь заросший темно-коричневой с проплешинами рыжины шерстью, просто не может быть обычной собакой.

— Это Тиран, — знакомит нас Вадим.

Я боязливо протягиваю медведю ладонь для обнюхивания, тот величественно снисходит, фыркает, машет здоровенной башкой, вежливо виляет хвостом.

— Ты понравилась ему.

— Ага… Надеюсь, он меня не сожрет…

— Нет, обслюнявит только, — Вадим косится на меня и добавляет, — я тоже хочу.

Я краснею. Страшное дело эти гормоны. Так меня прет, это же пиздец просто. Всю дорогу от моего дома сюда я проехала, ощущая, насколько мокро в трусах. Так пошло, так глупо… Так волнующе.

А Хищник, гад, даже не поцеловал при встрече.

Просто усмехнулся, когда я села на пассажирское, заблокировал двери и молча выехал со двора. Словно и не сомневался в том, что я выйду!

Гад! Наглец какой… И почему меня это так завело?

Мы заходим в дом, Вадим интеллигентно показывает мне, что где.

Впечатляет интерьер, нарочито охотничий, причем, видно, что не дизайнер делал, а, вероятно, сам хозяин и его друзья потихоньку стаскивали сюда какие-то прикольные предметы: оружие на стенах, небольшой стильный диванчик при входе, ваза, железная, вся расписанная безумными цветами.

— Это Ленка, моя подружка, — поясняет Вадим, — она в Германии живет сейчас с мужем и сыном, раньше стрит-артом увлекалась, а сейчас вот — вазы такие расписывает. Уже несколько магазинов открыла. Спрос бешеный.

Ваза и в самом деле цепляет, вроде обычная, а что-то в ней такое есть. Бунтарский дух, словно джинн, заключенный в лампу.

В центральном зале — огромный стол, полностью деревянный, словно дерево здоровенное спилили и поставили. Стулья и скамьи. Огромное количество мягких подушек, кресла-мешки, в одном углу — два уютных низких кресла и между ними — столик с расставленными на нем шахматными фигурами. При ближайшем рассмотрении становится понятно, что фигуры — изумительной ручной работы.

— Это из хлеба, — поясняет Вадим.

И, когда я неверяще вскидываю на него взгляд, цепляет одну из них, показывает:

— Вот… Сначала они лепятся, потом сохнут, потом их чем-то обрабатывают… Вечные. На зонах такие делают. Это дяде Сереге тоже один крутой мужик подарил.

Я не уточняю, что это за мужик. Понятно, что компания тут собирается крайне разношерстная.

В соседней комнате — неожиданно — байк посередине. И на стенах — полное собрание мотоциклетных шлемов, как фантазийных, так и самых обычных. Сам байк, судя по виду, старый и очень крутой.

— Боббер, — смеется Вадим, — это Элли нашла на свалке, прикинь? Вместе со Зверятами восстанавливали полгода! У него все родное, что-то, говорят, из Англии прямо заказывали. По развалам искали. Чтоб детали аутентичные были…

Я не знаю, кто такая Элли и Зверята, но уверена, что там крутая компания. И веселая.

Мне в этот момент становится неожиданно завидно. Вадим с такой любовью и уважением рассказывает про всех этих людей, так или иначе оставивших свой след в интерьере этого дома.

У меня такого никогда не было. И не будет. Мы с Лешкой были одни во всей Вселенной.

А после его смерти… осталась только я. Одна.

— Пойдем, покажу тебе, что моя сеструха сделала, — тянет за собой Вадим в соседнюю комнату.

А там — комната отдыха, с игрушками, подушками, мягкими низкими диванами. Выделяются разноцветные, невероятно стильные вышивки на стенах, убранные в разнообразные рамки.

Милые зайчики с морковками, обнимающиеся мама-зайка и дочка-зайка, невероятно трогательные слонята, отдельно — морская тема — маяки, волны, бьющиеся об утес…

— Это — Миланка все. Она любит вышивать, — смущенно говорит Вадим, — вот, маяками увлеклась, прикинь?

— Сама придумывает?

— Нет, в интернете берет, у них там группа какая-то… Я не в теме, если честно.

Ну еще бы ты был в теме, я бы удивилась…

— А сколько твоей сестре лет?

— Четырнадцать будет. Большая уже.

— Красивая, наверно…

— Да, на маму похожа.

Он тянет меня дальше, что-то еще по пути показывая, рассказывая, останавливаясь возле памятных предметов. И в этот момент я совершенно четко понимаю, что он меня таким образом знакомит с собой. Со всей семьей. Раскрывается полностью, как я перед ним совсем недавно.

И ужасно, просто ужасно думать, что это все вдруг закончится для меня. Что я никогда не увижу его сестренку, так красиво умеющую вышивать, его веселых друзей, с нуля восстановивших байк, хозяина этого дома, серьезного дядю Серегу, таинственного человека, подарившего эксклюзивные шахматы, подругу Лену, художника с безумной энергетикой, которая отчетливо видна в ее работах…